3 июня. О. Б. вручена медаль «За оборону Ленинграда».
В газетах и журналах публикуются стихи О. Б. («Чернигов» и «Победа» в «Ленинградской правде» от 23 и 28 сентября; «Смоленску» в газете «Во славу Родине» от 29 сентября; «Ленинградке» и «Весна в Ленинграде» в журнале «Октябрь» № 8–9; «Армия» в журнале «Октябрь» № 9–10).
Совместно с Г. Макогоненко работает над сценарием, а затем и пьесой «Они жили в Ленинграде» (после переработки называлась «Рождены в Ленинграде»).
1944. 14–27 января. Слышен гром орудий под Ленинградом. Идут бои по окончательной ликвидации блокады. 27 января в честь снятия блокады был дан салют из 324 орудий. О. Б. была вместе с горожанами на улице в час торжества.
Февраль. В журнале «Знамя» (№ 1–2) опубликована пьеса О. Берггольц и Г. Макогоненко «Они жили в Ленинграде».
Апрель — май. По просьбе Нины Нониной, сестры погибшего в последних боях за город бойца Владимира Нонина, пишет реквием «Памяти защитников».
В 1944 году вышли книги «Ленинградский дневник» (стихи и поэмы) и «Ленинград» (стихи).
1945. 27 января. В эфир вышел радиофильм «900 дней». Его создали Г. Макогоненко, Л. Маграчев (сценаристы), О. Берггольц, Л. Спектор, Н. Свиридов, М. Блюмберг. Используя трофейный магнитофон, смонтировали разные формы звукозаписи. В фильм вошли репортажи 1942–1944 годов. Звучит метроном, отрывки из Седьмой симфонии, объявления о тревоге. Слышны голоса уже ушедших людей. Так средствами радио возникла «звуковая картина» блокады.
Апрель — май. О. Б. пишет поэму «Твой путь» — четвертую за войну. «Это чистейшая, исповедальная вещь, плоть от плоти Ленинграда нашего… Вещь высокая, безупречная в каком-то внутреннем смысле» (из отзыва Вс. Вишневского, редактора журнала «Знамя», где в № 5–6 была опубликована поэма).
Конец мая. На X пленуме СП СССР А. Прокофьев сделал О. Б. объектом критики. «Я хочу сказать, что Берггольц, как и некоторые другие поэты, заставила звучать в стихах исключительно тему страдания, связанную с бесчисленными бедствиями граждан осажденного города». Ответом ему звучат стихи О. Б.: «…И даже тем, кто все хотел бы сгладить / в зеркальной робкой памяти людей, / не дам забыть, как падал ленинградец / на желтый снег пустынных площадей».
Лето. О. Б. спросила Илью Эренбурга: «Может ли повториться 1937 год?» Эренбург ответил, что нет. «А голос у вас неуверенный», — заметила О. Б.
Осень. Вышла книга «Твой путь». Журнал «Ленинград» (№ 10–11) публикует выступление поэта Прокофьева на писательском пленуме с критикой поэмы.
В Московском Камерном театре поставлен спектакль «Верные сердца» по пьесе «Они жили в Ленинграде».
1946. Год, не оставивший послевоенных надежд на смягчение общественного климата.
Январь и июнь. Присуждение Сталинских премий в области литературы и искусства. Из ленинградцев получили: В. Инбер, в частности за поэму «Пулковский меридиан», А. Прокофьев — за стихи. Первый поэт блокады Ольга Берггольц не была отмечена.
2 апреля. В Москве, в Колонном зале Дома союзов, прошел вечер поэтов Ленинграда. Выступили: А. Ахматова, О. Берггольц, М. Дудин, А. Прокофьев, Н. Браун.
14 августа. Принято «Постановление оргбюро ЦК ВКП(б) о журналах „Звезда“ и „Ленинград“». В нем, в частности, были осуждены «чуждая народу» поэзия А. Ахматовой и «пошлые» произведения М. Зощенко.
22 августа. Опубликована резолюция общего собрания писателей Ленинграда. Собрание особо отмечает, что среди ленинградских писателей нашлись люди (Берггольц, Орлов, Герман, Добин и др.), «раздувавшие» авторитет Зощенко и Ахматовой и пропагандирующие их «писания».
Осень. Из характеристики, подписанной 2 ноября секретарем партбюро ЛО Союза советских писателей Л. Браусевичем: «…допустила крупную ошибку, восхваляя безыдейно-эстетское творчество Ахматовой».
«…Так как я не „разоблачила“ Ахматову, меня отовсюду повыгоняли — из Правления, из редсовета издательства…» По свидетельству И. Н. Пуниной: «Больше всех, рискуя всем, открыто помогала Ольга Федоровна Берггольц».
Выходит сборник блокадных выступлений О. Б. «Говорит Ленинград» (21 очерк-радиоречь).
В этом же году — начало работы над трагедией «Верность».
Написано стихотворение «Я никогда не напишу такого», в котором опять звучит тема блокадной памяти: «…Но на асфальте нашем — след кровавый, / не вышаркать его, не затоптать…»