Дед Матвей перекрестился и начал пытаться падать мне в ноги. Но вот этого мне совсем не хотелось и я не позволил ему это сделать.
— Погоди дед лоб расшибать, ответь -ка мне лучше на вопрос, а куда вы хотели бы?
Дед Матвей прищурился и лукаво посмотрел на меня.
— В Новороссию мы бы, ваша светлость, хотели. В тех краях двое наших мужиков служили, рассказывают очень там землю хорошая и бусурман нету.
Переговорив еще раз с капитаном-исправником и вернувшимся из татарской деревни Филиппом, новым бурмистром, я со спокойной совестью решил что пора возвращатся. Все конечно возможно в этом мире, но у меня, да и других тоже была уверенность, что в деревне Петровская всё сделано правильно.
Иван Васильевич и капитан Берсеньев мои решения одобрили и мы довольные собой отправились в обратный путь.
Всю дорогу до Уфы я думал о крепостном праве, которое сейчас еще существует в России, что сам на деле оказался еще тем крепостником и не спешу, теряя тапки, освобождать несколько тысяч якобы несчастных своих крепостных от этого ужаса. А эти «забитые» и «несчастные» люди так лично мною затюканы, что и сами не спешат на волю.
На деле не все так однозначно. Дать человеку вольную проще пареной репы, по большому счету написал бумажку и все. А дальше?
Что человек с ней делать будет? На что, где и как будет жить? А он ведь еще может оказаться и маленькой шестеренкой, которая вертит огромный механизм. И вот эта шестеренка вдруг раз и исчезла. Так что внезапно взять и отменить это уродство нельзя, как и всякая революция это будет потрясение и естественно катастрофа. Моё глубочайшее убеждение, что никакая благая цель революции не оправдывает её жертвоприношений.
Конечно общество должно меняться и тоже крепостное право должно быть уничтожено, но как к этому подступиться, я еще не знаю. А вот то, что для этого надо очень много денег, просто не реально много, знаю отлично и мне их надо за-ра-бо-тать.
А для этого будем решать по мере их поступления локальные проблемы или задачи. И первые из них, отправка семьи Мустафы Каримова на Нарвскую мызы, переговоры с Сониной бабушкой и моим внезапно свалившимся крестным.
Решить проблему семьи Каримовых вызвался капитан-исправник. Я ему в помощь отрядил Архипа и Герасима, в них была железобетонная уверенность, а вот капитан-исправник темная лошадка. Тем более, что возвращаться я решил короткими перебежками. Из Казани не прямиком в Нижний, а сначала в Арзиново, потом в Новоселово и только затем прямиком в Питер, транзитом через Первопрестольную.
Что-то мне подсказывало, что другой возможности посетить свои имения у меня не будет, со дня на день надо срочно заниматься генуэзскими делами, там нужен глаз да глаз. Как там дела у Федора в Лондоне, ударение делать на втором О.
Вторая проблема, беседа и установление отношений с Сониной бабушкой. Я хочу, раз такое дело подвернулось, вывести петровских крестьян например в Херсонскую губернию. Анна Андреевна узнавала и даже застолбила там отличный кусок земли на левом берегу Днепра. Если я не ошибаюсь, там через двести с гаком лет возникнет город Новая Каховка. Но сейчас там пока что голая степь, Матвей бывал в тех краях и ему очень там понравилось. Особенно какие-то бьющие из-под земли кристально-чистые источники, вода которых вытекает затем в Днепр.
Между городком Каховка и небольшой деревней или даже больше хутором Британ верст шестнадцать, а верстах в трех от Днепра есть хутор Ярмаки. В устье Днепра есть большие месторождения соли и испокон века на Кинбургской косе ведут добычу. И вот оттуда её по суше везли вдоль берега Днепра вглубь страны.
В Каховке эта веточка Соляного пути или Чумацкого шляха встречалась с дорогой из Крыма. И там была переправа через Днепр. А дальше шли две дороги по обеим сторонам реки. В этих самых Ярмаках, некоторые солевозы почему-то любили останавливаться на отдых.
Напротив Каховки на Днепре был почти остров, протока делающая его таковым иногда умудрялась пересыхать в конце лета, и переправа состояла из двух частей, сначала на него, а затем на другой берег. Нижнее течение Днепра от самого Никополя представляло из себя сплошные протоки и многочисленные острова между ними. Никаких постоянных селений на этих островах естественно не было.
По любому место от Каховки до этого самого Британа было хлебное и не понятно, почему еще никто не купил эту землю.
Думаю причина была в том, что кругом дикие безводные пески по которым гуляют суховеи и никто не верить, что там может что-нибудь культурное расти. Но я то знаю, что там будет город-оазис Новая Каховка и зазеленеют поля, где будут снимать большие урожаи. Правда для этого для подачи воды из Днепра будет построен Северо-Крымский канал. Таких глобальных планов я пока на те края не строю, но вот организовать подачу воды из Днепра для своих нужд вполне можно.
Осуществление этого проекта я у меня было под большим сомнением, денег туда надо вбухать немерено. Но возникшая проблема с имением новоиспеченного шурина похоже заставит меня этим заняться.
Когда мы решили все вопросы с семьей Каримовых и довольные собой выехали на дорогу в Казань, в моей головушке созрел такой план.
Во-первых, деньги будут заемные. Желающих меня кредитовать море. Один придворный банкир, их сиятельство господин барон, чего стоит. В деревне Николая около тысячи душ, всякого пола и возраста. На круг за одного человека я ему дам сто рублей. Всего получится сто тысяч. Если потребуется, помогу продать и землю. Но с этим проблем не будет никаких. Окрестные башкирско-татарские «товарищи» купят её только предложи. Отношения с ними после этого станут десять баллов. Глядишь еще и пригодятся.
Эти сто тысяч опять же у Николая можно будет и занять, чего они будут мертвым грузом лежать. Землю я хотел, не мудрствуя лукаво, просто купить. Её часть возможно уже кому-то и выделили, правительство там ввело какие-то льготы и выплаты за освоение этих земель, но я сам этим заморачиваться не буду, если удастся договориться с Натальей Петровной о продаже крестьян, то предложу заняться этим делом господину Охоткину. А он на месте уже сам во всем разберется.
Третьей проблемой был внезапно свалившийся на голову крестный, уж очень заманчиво его к себе на службу заманить. Эту проблему я думаю удастся решить быстрее всего, на все сто уверен, что от моего предложения он не откажется.
Всю дорогу до Казани Сергей Федорович мне рассказывал о Дальнем Востоке и Америке. За свои десять с лишним лет он побывал практически везде в огромном районе планеты. На западе границей его странствий был Иркутск и Лена, на севере — берег Северного Ледовитого океана, на западе — вся Аляска до британских владений, включая Скалистые горы со всеми их северными продолжениями и вожделенный Клондайк тоже, на юге — Калифорния до будущего Сан-Франциско, Гаваи, все Курилы, север Хоккайдо и Сахалина и весь Амур.
Я даже сначала ему не поверил, в известной мне истории многие эти края русские обследуют немного позднее. Например до интереса русских властей об устье Амура еще лет двадцать, а о результатах тех же русских казаков 17-ого века уже забыли, мой крестный там побывал по собственной инициативе и еще неизвестно как к этому отнесутся высокие власти. Государь Николай Павлович самостоятельность ой как не любит.
Но все равно мне было совершенно не понятно, почему о таких на самом деле выдающихся достижениях, ничего в моей прошлой жизни не известно.
Ответ на мой вопрос нашелся на переправе через Каму в Елабуге. Десять дней назад на ней случилась катастрофа и в реке утонул целый паром, переправляющий путешествующих с левого берега на правый.
В камской воде погибло почти двадцать человек. Одну из карет вытащили из воды и она сиротливо стояла около переправы. Увидев её, Елена Ивановна, жена капитана, чуть не упала в обморок. Именно в этой карете они ехали от Челябинска до Уфы и если бы не задержались, то поехали и дальше.
Вот и ответ на мучивший меня вопрос, в той моей первой жизни капитан-лейтенант Берсеньев утонул в Каме вместе со своим багажом, дневниками и картами.