Семьи, которые сейчас идут со мной, жители еще той первой станицы. Они по каким-то причинам не смогли сделать марш-бросок до Усть-Луги со своими стпничниками в 1829-ом году и тоже уйти в Америку. Но всё сложилось и они все идут со мной на «Дежневе».
Сколько казаков пойдет из Гаваны дальше я не знаю, в принципе этих казаков я всех могу оставить в Техасе, а в Петропавловск перебросить позже, уже из тех, кого разрешил привлечь Николай Павлович, но лучше будет если в Питер придет рапорт о моей расторопности и хоть десяток придут с моим первым рейсом.
Забивать себе мозг названиями 19-ого века я не стал и наверное первым назвал центр Камчатки городом Петропавловск- Камчатский или на Камчатке.
Это кстати сразу поддержали другие усчастники нашего похода.
Ирландцы идут с Дмитрием Антоновичем Артемовым. Его ко мне привел естественно Матвей по рекомендации своего дядюшки.
С его слов капитан Артемов ходил во всех морях и чуть ли не на всех флотах мира, дважды ходил вокруг шарика, с русскими и англо-саксами, которых он знает как облупленных, в том числе и ирландцев с шотландцев, неполноценных с точки зрения кондового англичанина.
Капитан вдовец, единственный сын служит на Черном море и собирается выйти в отставку и жить в своем крымском имении, которое купил на приданное жены, купеческой дочери. Море ему надоело и он мечтает по вечерам сидеть на веранде и пить чай, в отличие от своего пятидесятилетнего отца, мечтой которого является смерть в море и желательно на капитанском мостике.
Ирландцев к себе он предложил взять сам, когда узнал об этой публики.
— Ваша светлость, — на имя — отчество мы с ним еще не перешли, — давайте я их к себе на «Ермака» возьми. Я всевозможный народ с Британских островов как себя знаю. Если какая-нибудь гниль откроется, высадим на Кубе или в Штатах, — Артемов наклонился и ткнул в побережье Америке на карте.
Мы втроём, капитаны и я, изучали на картах предстоящий маршрут, когда зашел разговор об ирландцах.
— Да только я, ваша светлость, в ирландскую гниль не верю. Эти все разговоры идут от самих англичан, которые в своей массе несчастных ирландцев за людей не считают. Те им платят тем же. А ведь выжить они могут только когда держатся вместе, а в обществе, — капитан употребил это слово в значении принятом среди русского крестьянства, — ваша светлость, гниль как известно не держится. Все эти люди, как я понял, в одной деревни и живут бок о бок много лет. Так что я думаю, как вы к ним, так и они к вам.
Я согласился с предложением капитана, подумав, что будет очень даже неплохо если он окажется прав.
Тетушка всплакнула когда я уезжал после короткого визита в Лондон, лишний раз на клуб не мешает посмотреть, неизвестно когда опять здесь буду. Каждый раз она при расставании переживала это болезненнее и болезненнее, на старости лет её накрыла ностальгия по России. Она даже подумывала о поездке на Родину, но опасалась за своё здоровье, а больше всего боялась умереть где-нибудь в море.
Сделав в Англии остановку для загрузки угля, мы до Гаваны от родных берегов в итоге шли ровно месяц. Средняя скорость получилась девять миль в час, чистое время в пути почти двадцать девять суток. За счет скорости мы даже идем с небольшим опережением графика восьмимильной скорости, но впереди самое сложное — переход вокруг Южной Америке, а это во все времена подвиг.
Пока мы заправлялись углем, свежей водой, овощами и живностью, на борт мы естественно взяли немного птицы, четыре коровы и пять боровков, адмирал просто «слетал» в Техас и в итоге с нами идут целых двадцать пять казаков со своими семьями и все девять ирландских семей. Семья Родерика решила сначала дождаться его и лишь потом принять решение.
Кроме этого с нами идут и несколько семей староверов и простых крестьян выкупленных мною. Всего пятьдесят семей, а не сто.
Мы решили взять побольше угля и продуктов, неизвестно как там окажется в Чили, а идти тысячи миль под парусом мне лично не камильфо.
На нашем консервном заводе начали выпускать не только шпроты и рыбные консервы, но и мясные, а своему производству я доверял больше чем английскому, где при запайки банок использовали свинец. Его токсичность была еще толком неизвестна, мои гении в числе многих других задач после получения резины должны изучить и этот вопрос.
Поэтому мы по максимуму продуктами загрузились дома, в частности в трюмах были оборудованы морозильники, в которых был запас замороженного мяса, сливочного масла и сыра. Естественно были солонина, копчености, квашенная капуста и картошка. В глубоких холодных погребах и капуста и картошка вылеживали в наших имениях по паре лет, а квашеная и более того.
Эти эксперименты по моему приказу начали еще в первый год моего хозяйствования. И в не очень удачные годы это все уже нас выручало, призрак голода даже близко еще ни разу не приблизился к моим имениям.
Адмирал конечно был главным в американских делах, но верховное руководство было за Николаем. Он должен обеспечить по максимуму переброску переселенцев в Техас. И начать подготовку переселения казаков, хотя я был почти уверен, что до моего возвращения ничего толком с этим не получится.
Новости из Техаса можно сказать были рутинные.
Как я и ожидал начался сплав староверов с казаками и стало появляться можно сказать первое приближение Техасского Казачьего Войска.
Атаманом его естественно стал Федот. У него было уже три полноценных сотни и они по очереди несли караульную службу.
Никаких инцидентов ни с кем пока не было, с колонистами Остина уже установилась дружба. Мексиканские власти наблюдали за нами со стороны, но видно было что они нас побаиваются, как и местные мексиканцы, их зовут теханос и немногочисленные индейцы, проявившие интерес к пришельцам.
Казачки наши все как на подбор были бородатые, многие гвардейских статей, прекрасно вооруженные и владеющие настоящими чудесами верховой езды.
Вдобавок ко всему много веков жизни рядом со степняками выработали у наших казаков не только бдительность, с настороженностью и какое-то чувство врождённой опасности, но и доброжелательность и как модно было говорить в покинутом 21-ом веке, толерантность к другим.
Колонистов Остина казаки больше всего поразили своим отношением к черным и индейцам. А когда они увидели, что и индейцы отвечают тем же, тут они в буквальном смысле слова открыли рты.
Что меня удивило, так это появление среди наших поселенцев в Техасе двух десятков негритянских семей и больше всего греков.
Адмирал выкупил несколько сотен негров на Кубе и среди рабов маркизы оказались желающие уехать с Кубы. Она им не препятствовала и на Пиносе резко увеличилось негритянское население.
После отъезда Ружицкого и Джузеппе в отсутствии адмирала на Пиносе руководит один из греков Леонидас Спанос. Его первым помощником стал Педро. И оказалось, что вдвоем они замечательно справляются с этим.
Все новенькие замечательно влились в жизнь Пиноса, а двадцать одна семья захотели поехать в Техас, где они без проблем нашли общий язык с нашими людьми.
Но самым большим удивлением для меня оказались греки.
Все семьи, которых мы везли в Америку были в той или иной степени связаны с уже живущими на острове. Их разыскал после войны Одиссей. Среди них были и какие-то родственники Андреаса, который ходил на «Геркулесе» старшим офицером.
Так вот греки оказывается разделились почти поровну и часть уехала в Техас и сразу создали «мафию». И на Пиносе и в Техасе греки занимаются только морем, верховодят и работают в наших маленьких портах, занимаются рыбной ловлей в заливе и всеми прочими делами связанными с морем. Наши мужики надо сказать ничего против не имеют и среди греков только двое русских, два брата Игнат и Илья Сидоровы с Нарвской мызы. Они потомственные рыбаки и попросились у меня в Америку.
Вот такие были общественные новости.
Семейные новости то же были ничего. По крайней мере без экстрима.