Хозяйство было очень даже ничего, впечатлили местные мастера, особенно троица корабелов. Такие руки даже золотыми и не назовешь, они намного дороже.
Пока выгружались наши переселенцы, местные корабелы сделали ревизию наших пароходов, а я объехал всё окрестности и побывал на комендантском ранчо и в порту.
Как я предполагал вся причина плохих результатов на ранчо коменданта был подневольный труд индейцев, у Хлебникова результаты были несравненно лучше.
Мне честно хотелось коменданту просто дать в рожу, но я сдержался и прочел ему лекцию как на мой взгляд надо хозяйствовать.
Костромитинов слушал молча, почти не поднимая глаз. Он уже успел пообщаться с моими людьми и они ему немного рассказали о порядках в моих имениях.
В Калифорнии мы провели трое суток. Как я и предполагал всё решили жить своими колхозами, но не далеко от крепости.
Казаки атаманом выбрали самого взрослого, сорокалетнего Филарета Воронина. У него было двое холостых сыновей и трое подростков. Он был самым серьёзным и суровым из наших казаков. Жена была ему под стать.
Из родной станицы он уходил последним, дождавшись когда ушли все желающие.
Казаки быстро определились со всеми вопросами, Костромитинов распорядился предоставить им право выбора и когда я вернулся с комендантского ранчо все уже были на лошадях, как положено экипированные и готовые с несению службы.
Местные, а особенно индейцы на казаков смотрели в буквальном смысле вытаращив глаза. А когда они, показывая своих лошадей, устроили передо мной небольшой строевой смотр с демонстрацией меткости стрельбы и всяких джигитовок, тут всем стало ясно кто теперь в доме хозяин. Из стоящей за моей спиной толпы местных я услышал тихий шепот на ломанном русском:
— Ну тэпер эти мэксикански свиньи узнают кто тут хазяен.
Ирландцы выбрали себе место для деревни верстах в шести-семи юго-восточнее крепости. Чем оно им приглянулось я не понял, среди леса и с водой не очень. Но они сказали, что мелкий ручей протекающий по выбранному месту они запрудят, а к крепости прорубят дорогу. Хозяин как говорится барин.
Своим главой они избрали достаточно молодого Роберта Бирна, двадцатипятилетнего молчуна с голубыми -голубыми глазами.
Казаки мудрить не стали и выбрали место рядом с ранчо Хлебникова, мужики вообще решили избы строить впритык к ранчо, только с другой стороны от казаков.
В нашем маленьком казачьем войске сформировалось два десятка под командой урядников и двое начальников, атаман и его заместитель и помощник — есаул.
Все эти должности были выборные. Я в это дело встревать не стал, видно будет.
Во время высадки все оценили мою мудрость, когда я устроил обучение языкам. Среди обитателей крепости были люди, которые по-испански говорили лучше, чем по-русски. И как тут пригодились мои уроки.
Cреди наших людей во время плавания я нашел достаточное количество настоящих специалистов-углежогов. Естественно с этим делом были знакомы и местные, у кузнецов на взгляд нашего инженера было не меньше трех тонн готового древесного угля очень даже приличного качества, мы его весь загрузили на пароходы и коменданту была поставлена задача номер один: производство древесного угля, чем больше — чем лучше.
Для общения с мексиканцами я коменданту оставил в пересчете на фунты пять тысяч различными золотыми монетами и еще столько же атаману Воронову.
Всё, на этом моя деятельность в Калифорнии закончилась. Нас ждет Камчатка, а затем быстрее в Россию.
Переход до Петропавловска оказался скучным и нудным, через три дня после ухода из Калифорнии мы попали в первый шторм, потоми сразу же во второй и так мы шли до самой Камчатки.
По сравнению со штормом в проливе Дрейка это конечно был детский лепет, но он длился почти весь наш переход и я уже через неделю в лежку лежал в своей каюте. В голове была только одна мысль, моряки это героические личности, особенно те, кто ходит на этих парусных корытах. Разницу я уже успел понять и почувствовать, наши пароходы не были безвольными игрушками водной стихии и все равно в любой шторм упорно шли вперед.
В Петропавловск мы пришли чуть ли не час в час по моему дурацкому графику. То, что он был дурацкий я понял когда загремели якорные цепи. На самом деле это верх глупости и самонадеянности составлять сейчас в первой половине 19-ого века такие графики. Любой корабль в океане подстерегает такое количество опасностей и неприятных сюрпризов, что зачастую непонятно как люди вообще могут плавать или как говорят моряки, ходить по этим просторам.
Заодно я оценил мудрость и тактичность наших капитанов и офицеров, думаю мою ошибку они увидели сразу. Но решили, что будет лучше если я сам сумею в этом разобраться.
В Петропавловске меня ждал большой сюрприз. За два дня до нашего прихода с Аляски по какой-то своей служебной надобности прибыл главный правитель Русской Америки барон Фердинанд Петрович фон Врангель. Некоторые называли его на русский манер Федором.
Барону тридцать четыре, но это уже легендарная личность, он не снискал себе боевой славы, но за свои героические плавания в тридцать два года произведен в капитаны первого ранга, награжден орденами и капитан-лейтенантской пенсией, избран член-корреспондентом Императорской Академии Наук.
За его плечами две кругосветки, одна из них на капитанском мостике.
Год назад Фердинанд Петрович назначен главным правителем Русской Америки. То, что он оказался на Камчатке большая удача, не нужно в этот раз заходить на Аляску.
Глава 14
Фердинанд Петрович конечно пароходы видел, но не такие. А ту целых два, два парохода совершили переход из Финского залива вокруг Южной Америке чисто на паровом ходу.
А многие обитатели Камчатки скорее всего даже и не слышали о таком звере и наше появление вызвало просто дикий энтузиазм, а названия наших пароходов просто поросячий восторг.
Я решил тут же этим воспользоваться и кинул клич, что нам на обратный рейс нужен уголь.
Каменный уголь конечно есть и на Камчатке и тем более на Чукотке, но добыча еще не ведется. А вот с древесным угле здесь хорошо знакомы и великолепно умеют его готовить. Собственно как и везде в России.
А тут я еще сказал, что уголек буду покупать и уже через несколько часов его повезли телегами и понесли мешками. В Петропавловске мы собирались провести несколько дней и у меня появилась уверенность, что проблема с дозаправкой пароходов будет решена.
Наших переселенцев приняли на ура, особенно казаков. Им сразу же предоставили право выбора места жительства и пообещали любовь и внимание.
С бароном Врангелем у нас в первый же вечер состоялся откровенный разговор. Он с большим удовольствием принял моё приглашение посетить и осмотреть наши пароходы.
Визит барон нанес только на «Дежнева», но пароходы были практически близнецы и после осмотра одного увидеть на другом что-нибудь принципиально другое невозможно.
Как только барон ступил на палубу нашего парохода, я сразу же вручил пачку писем, предназначенную ему и другим служащим компании.
ПоэтомуФердинанд Петрович сразу же проследовал в мою каюту и полчаса читал свою корреспонденцию.
Всё это время на палубе не смолкала боцманская дудка и её звуки явно радовали опытного моряка.
Когда главный правитель Русской Америке закончил чтение, я чисто протокольно задал ему вопрос:
— Фердинанд Петрович, что желаете сделать первым: отобедать или осмотреть судно?
Барон понял мою хитрость и довольно улыбнувшись в свои шикарные густые усы, ответил мне таким же тоном:
— Конечно, князь, осмотреть судно, а пообедать я и завтра успею, — и довольно засмеялся, поднимаясь из-за стола.
Вид, открывшийся на палубе, просто поразил его похоже в самое сердце. Я и сам с трудом сдержал изумление. Первый этап уборки палуба был закончен и команда летала как угорелая. Особенно меня поразило веселье наших матросов, было такое впечатление что они получают огромное удовольствие от своего летания по палубе.