Возле эскимосского селения они заложили очередной русский форт, назвав его Коюком.
Состав их экспедиции был для Аляски очень даже не маленький — десять человек. Местных эскимосов у них было двое, остальные креолы из Новоархангельска и крещеные алеуты. Вокруг нового форта они начали ставить частокол, а внутри два больших дома, один экспедиционный, другой торговый и баню с кухней.
Предстоящей зимы Колмаков с Лукиным ждали с большим нетерпением, им хотелось поскорее опробовать силы на проложенной трассе до прииска и начать продвижение вверх по Коюку.
Глазунов с Малаховым тоже справились с летней задачей. Их экспедиция была по многочисленней. Креолов у них было всего двое, а вот эскимосов пятнадцать человек.
Севернее реки Уналаклет живут исключительно эскимосы-инупиаты, в дельте Юкона, его нижнем течении и южнее эскимосы-юпики.
А вот на территории между ними смешанное несаление, но преобладают уже юпики.
Истории их контактов с русскими уже несколько десятилетий, они в своей массе к нам относятся доброжелательно и в экспедиции Глазунова-Малахова только только трое инупиатов.
Между этими двумя эскимосскими народностями отношения не всегда дружественные, инупиаты более агрессивные и воинственные. Они часто совершают набеги на юпиков живущих на пограничной территории и пока не очень доброжелательны к нам.
Именно поэтому во владения инупиатов на реку Коюк я отрядил Колмакова и Лукина, помятуя их характеристики услышанные от барона Врангеля.
Напротив Михайлова на матером берегу залива Глазунов и Малахов поставили одноэтажный блокгауз, расчитанный на гарнизон из десяти человек. Он как бы прикрывал Михайлов с юга.
Затем через восемнадцать-двадцать верст были поставлены четыре одиночки, а еще через восемнадцать верст наши экспедиторы вышли к устью Уналаклита. Название это кстати из языка юпиков. Там решено было построить блокгауз, но уже двухэтажный.
Строительством был занят Глазунов. Пока он строил, Малахов совершил марш-бросок на север вдоль залива к речке Коюк.
Его задача было намного проще, чем у экспедиции идущей вдоль северного берега.
В восемнадцати верстах севернее основанного форта Уналаклит, Малахов обнаружил немноголюдное жило эскимосов-инупиатов. С ним шла троица их соплеменников и два креола.
Инупиаты экспедиции быстро нашли общий язык с жителями этого жила и они можно сказать с радостью приняли наше покровительство.
Решающими были гарантии защиты от набегов тех же юпиков, а самое главное индейцев атабасков с Юкона, которые чаще всего мирно с ними торговали, но иногда и ходили в грабительские набеги.
Самым интересным было то, что и для торговли, и для набегов использовался один и тот же путь: вверх по Уналаклит, а затем через горы до Юкона, то есть именно тот маршрут о котором и шла речь на нашем совете.
Это жило было расположено в небольшой бухте Шахтоли, Малахов так его и назвал и естественно он там произвел назначение тойона, который обещал показать нам дорогу к Юкону.
В беседе с Малаховым тойон подтвердил, что большая река, к которой он обещал показать дорогу и большая дельта на юго-западе, есть одна и таже река, которую они и юпику называют Куигпак, Куукпак и Квинхрак, а индейцы Юк Хан или Юкон.
Следующее селение эскимосов Нуклит было на северной стороне полуострова образованного мысом Денбич. Двигаясь к нему от Шахтоли, Малахов учредил две одиночки в которых поселились шахтолинцы.
Нуклит было большим селением, с тойоном которого Петр Васильевич быстро установил хорошие отношения, вручил ему медаль «Союзник России» и назначил его уже русским тойоном.
Когда Малахов добрался до устья реки Коюк, оно уже было разведано второй нашей экспедицией и там был учрежден наш форт, а Колмаков с Лукиным отправились на запад вдоль северного побережья залива.
По пути до Коюка Петр Васильевич установил контакты с еще двумя эскимосскими селениями, которые идеально были расположены, через двадцать верст от Нуклита было жило с трудно произносимое название Тапхамикхуагмют, его у нас укоротили до удобопроизносимого Тапхамик.
А еще через двадцать верст был Квыгукгмют, многолюднейшее и богатое селение. Оно стояло на реке и при осеннем переходе оленей через неё производится главнейший их промысел.
Его название укоротили до Квыгука. От него до Коюка было тоже двадцать верст.
Прокладка трассы до Северного оказалась отнюдь не таким сложным делом как представлялось и до моего ухода это мероприятие было закончено.Теперь весь вопрос был как это сработает зимой.
Закончив прокладку трассы, наши экспедиции начали продвигаться вверх по течению Коюка иУналаклита. Задача была не просто пройти, но и сделать съемку и изучение местности, чтобы и другие могли следом пройти по этому маршруту.
Шли по берегу, прокладывая будушие дороги, стараясь максимально идти прямо, а не по изгибам рек, но при этом тщательно нанося на карту все эти изгибы.
Все это время наши пароходы и компанейский шлюп без устали курсировали по заливу Нортон, обеспечивая продвижение наших экспедиций и связь с Николаевом на Аляске и Новоархангельском.
С согласия Правителя Русской Америки из Новоархангельска в Николаев и Михайлов были откомандировано сто человек, частично это было компенсировано притоком новых людей из совершенно неожиданного источника.
К нам на работу по стандартному семилетнему контракту пожелало прийти почти пять десятков англичан и американцев. Все желающие пришли фильтр Ивана Васильевича и были приняты на службу при выполнении нескольких условий.
Этих условий было два. Первое — скорейшее овладение русского языка, максимум через год. Вторым условием была безусловная и стопроцентная лояльность. Нарушение этого условия немедленный разрыв контракта и высылка.
Все иностранцы были работягами, и они пошли работать на верфь, в мастерские и на разработку перспективной находки на севере острова Баранова, небольшого железнорудного месторождения, найденного случайно в начале лета.
Я конечно рассчитывал на русское пополнение с прибытием нашего очередного каравана из России ближайшей осенью, но сейчас появление этих иностранцев было как нельзя кстати.
Полтора десятка самых перпективных иностранцев Иван Васильевич рекомендовал направить в Николаев. Чисто англосаксов среди них было двое, остальные были европейские метисы, немцы и французы.
Все они судостроителями и слесарями. Но главным было другое — все эти люди хотели перебраться жить в наши владения и половина из них были с семьями.
Появление всех этих иностранцев в наших пределах было для меня большой неожиданностью и загадкой.
Человек двадцать пришли к нам через Британскую Колумбию и к ним было наибольшее внимание Ивана Васильевича. Было совершенно непонятно зачем они выбрали такой экзотический и непростой способ оказаться в наших пределах. Остальные же прибыли с Гаваев.
Среди прибывших «гавайцев» оказался один совершенно неожиданный персонаж с очень интересными именем и фамилией.
Одинокий мужчина представился Джоном Смитом. Сойдя на берег, он потребовал срочной встречи с нашим правителем.
Глава 24
Среди прибывших «гавайцев» оказался один совершенно неожиданный персонаж с очень интересными именем и фамилией.
Одинокий мужчина представился Джоном Смитом. Сойдя на берег, он потребовал срочной встречи с нашим правителем.
Фердинанда Петровича и соответвенно меня в Новоархангельске в тот момент не было и от греха подальше господина Смита посадили на гауптвахту и выставили персональный караул. Барон Врангель вернулся через два дня, он как раз осматривал обнаруженное железнорудное месторождение. Ему об этом человеке тут же было доложено и он сразу проследовал на гауптвахту.