На прозвучавший тут же прямой вопрос, согласен ли светлейший князь принять староверческую иерархию, я не раздумывая ответил «да». Не думаю, что Владыка Анатолий ожидал другого ответа, но все равно он не смог скрыть своего удивления.
И в этом удивление просто кричало его разочарование и несогласие с моим решением.
Я был уверен, что личное отношение Владыки к произошедшему пируэту в политике Николая Первого в отношении староверов было крайне отрицательным. И более того, он где-то в глубине души надеялся, что выдвинутые условия заставят меня отказаться от поддержки проекта создания староверческой иерархии. Если бы не эта надежда, то скорее всего такого откровенного разговора у нас не получилось.
В этот момент меня вдруг осенило. Ведь от моего «да» или «нет» уже ничего не зависело и подстава именно в этом.
Классно придумано. Понятное дело, что появление епископата у староверов это вопрос времени. И тот, кто предложил это Государю, исходил из принципа: не можешь победить — воглавь. А высший пилотаж том, что тут еще и железнейший шанс подставить светлейшего князя.
Рано или поздно староверы выйдут за очерченные рамки, а если я говорю «да», то за все отвечать мне. Если «нет», то единственный вариант завернуть всё назад это очередной казематный. И я тогда главный виновник в мученической участи уже трех епископов-старобрядцев. Если они остаются на свободе и продолжат свою деятельность, то меня все равно можно будет привязать к резко усилившимся гонениям на староверов. А в том, что они начнутся или даже уже начались я не сомневался. Иргизские монастыри вон уже разогнали.
Разговор вроде как закончен, но Владыка Анатолий как будто еще чего-то ждет, каких-то моих других слов.
— Ваше Преосвященство, кто, по-вашему мнению, все таки подвиг Государя к такому решению? Мне очень важно это знать, — то,что меня очень «любила», в ковычках естественно, вдовствующая императрица объясняет очень многое. Возможно это мне досталось по наследству от моего родителя. Он после смерти императора Павла женился против его воли и Мария Федоровна невзлюбила его за это. Ну, а дальше больше, пошло, как говорится поехало.
Нет, это не то, что епископ Сан-Франциский ждет от меня. Не то. Но ответ я неожиданно получил.
— Я, ваша светлость, не люблю высказывать в таких делах предположения, но сейчас сделаю это. Почти уверен, что Государю это посоветовал господин Нессельроде c подачи бывших пайщиков Русской Американской компании. Нессельроде стремится подставить вашего покровителя Бенкендорфа, а пайщики считают себя обиженными, — Владыка просто выдавливает из себя каждое слово, я чуть ли не физически ощущаю как ему стал неприятен этот разговор.
Мне наконец-то удается собраться с мыслями и сказать то, что наверное надо сказать.
Мы проговорили еще почти час, я свои мозги наверное вывернул на изнанку, говоря о своем отношение к расколу, откуда у меня взялись такие знания мне и самому было не понятно. Все как-то само собой всплывало в моей голове.
Когда я, заканчивая свою речь сказал, что старообрядцы просто заблудившиеся люди и что надеюсь на их прозрение в моих владениях, Владыка Анатолий просиял лицом. На этом наше общение на эту скользскую тему закончилось.
Вместе с тремя епископами к нам пришел иргизский монах Андрей. Он был самым активным участником поисков кандидата в старообрядцеские архиерееи, организованные пару лет назад питерскими купцами Громовыми и пользовался огромнейшим влиянием среди старообрядцев.
Иван Кузьмич Кольцов, который в этот раз пошел вместе со мной на Курилы, cразу же сказал мне, что все разговоры о практическом создании староверческой иерарахии надо вести с ним.
После ухода Владыки я чувствовал себя как выжатый лимон и продолжать заниматься всем этим совершенно не хотелось. Но поразмыслив, я решил сегодня завершить эти дела.
Я призвал Ивана Кузьмича, подробнейше изложил ему всю ситуацию и попросил его заняться этим делом.
Вечером пятого октября мы бросили якорь на рейде Южно-Курильска, где уже стояли в очередь на разгрузку четыре парохода.
Николай резонно рассудил, что в Южно-Курильск должны зайти только те, кто везет народ и грузы для Курил. А остальные должны без задержки идти на Камчатку.
Моё неожиданное появление эти планы немного нарушило, четыре парохода курильского отряда начали действовать по этому плану, а остальные легли в дрейф в нескольких милях от берега, ожидая уже моего решения.
Решение Николая было абсолютно разумным и правильным, я его просто продублировал и вскоре в Южно-Курильске остались только четыре парохода курильского отряда, «Аскольд», «Дир» и наш ледокол. Эскадру, пошедшую на Камчатку, возглавил естественно крестный.