И сам барон и его домочадцы проявили искренний интерес к Сониным путешествиям и просто завалили её вопросами. Даже жена барона присоединилась к к расспросам. Особенно активными были младшие мужчины: сын и зять. Голландского консула очень интересовало посещала ли Соня Голландию и её заморские колонии.
Часа через полтора мы с бароном уединились в его кабинете. Поговорив немного о наших текущих финансовых делах, мы взаимно констатировали их успешное и взаимовыгодное сотрудничество.
Но визит к Штиглицу был мне необходим не для этого. Я решил после неприятностей с расширением своих земельных владений действовать по другому, не на прямую, а посредством банкирских домов.
В России коммерческих банков по европейскому образцу еще нет. Но их функции выполняют банкирские дома. Их немного, но в нужных мне местах они есть. И для этих целей выбрал два вызывающих у меня доверие: фон Штиглица и отделение Ротшильдов.
С Ротшильдами еще необходимо будет провести переговоры на этот счет. Естественно я поручу это Федору и он предварительно обсудит всё с Лайонелем, а окончательно слово будет за мной. Если же мне не удастся вырваться с ближайшие год — два в Лондон, то кто-то из самых близких, например Николай Андреевич.
Суть моего предложения господин придворный барон понял сразу же и откинувшись в кресле неожиданно для меня рассмеялся заливистым ребячьим смехом.
— Вы знаете, Алексей Андреевич, когда я узнал о ваших проблемах, то был уверен, что вы их легко разрешите по своему прибытию. И вы не поверите, но мне сразу же пришла в голову такая же мысль. Естественно я говорю вам да, — барон нажал кнопку звонка для вызова лакея. — Вы не будите против шампанского?
Я утвердительно кивнул. Лакей по распоряжению барона тут же принес шампанское и мы выпили за успех нашего новоно совместного предприятия.
— Я так понимаю, что вам желательно будет иметь мои конторы в Херсоне и Самаре? — продолжил Штиглиц наш деловой разговор.
— Желательно скорее всего еще и где-нибудь на Урале и возможно в Сибире. Но с этим я определюсь позднее, когда сам посмотрю как там идут дела.
— Вы собираетесь предпринять поездку в те края? — с некоторым удивлением спросил Штиглиц.
— Да, туда я планирую отправится в ближайшие дни. К сожалению придется на некоторое время расстаться с супругой, но ей надо отдохнуть после всех её путешествий, — мы решили, что Соня пока остается дома. Если я буду железно уверен что мне надо будет задержаться в Забайкалье, то супруга с детьми приедут ко мне.
Штиглиц опять засмеялся, но теперь уже как-то по-стариковски.
— Вы, Алексей Андреевич, наверняка знаете, что наш высший свет и почти всё дворянство вас, скажем помягче, не любят. А за что им вас любить? Вы со своей бурной деятельностью большинству из них бельмо в глазу. Они по большому счету являются чистой воды паразитами и приносят России только вред. А ваша публичная характеристика деятелей 14-ого декабря навсегда обеспечила вам ярлык реакционера. В либеральных кругах нашего общества светлейшего князя Новосильского тихо ненавидят и считают Иудой Искариотом, — характеристика русского дворянства, данная бароном, была для меня настолько неожиданной, что я даже немного растерялся.
С тем, что в России много дворян-паразитов я конечно согласен, но не в таком соотношении. Есть десятки, а может и сотни тысяч дворян, которые не жадя живота своего буквально за спасибо служат Государю. А уж пассаж про Иуду был вообще как удар под дых.
Но это было еще не всё и барон продолжил меня дальше удивлять.
— Если бы не ваша дуэльная репутация, то наверняка кто-нибудь из явных или тайных недоброжелателей попытался вызвать вас на дуэль. Но все знают про ваше легендарное владение шпагой и саблей. Знают о ваших постоянных тренировках в фехтовании и стрельбе. Свое умение стрелять вы кстати демонстрировали на публике, — я внезапно почувствовал что это всё барон говорит не к добру и не ошибся. — Вы поедете через Москву?
Вопрос вроде был совершенно не связанный с только что сказанным, но я великолепно понял что хочет сказать Штиглиц.
— И вы, Людвиг Иванович, хотите предупредить меня что в Первопрестольной меня ждет человек, который жаждет вызвать меня на дуэль и шансы убить меня? и это граф Федор Толстой, по прозвищу Американец. Он уже несколько лет ни с кем не стрелялся, но умения своего не растерял и на саблях всегда брался с редкостным умением.