Лиза досмотрела любовь до конца, а потом еще новости – в Москве снег, в Самаре отключение электричества, цены на нефть поднялись, доллар пошатнулся, евро укрепился, Джордж Буш поздравил американцев, американцы счастливы. От новостей есть захотелось еще сильнее – ну, нисколько, нисколько фрукт киви не был похож на еду, и, вздыхая и печалясь о собственном несовершенстве, она съела два толстых куска розовой колбасы с черным хлебом и запила большой чашкой чая.
От чая в животе стало горячо, а от колбасы на душе светло, и она поклялась себе, что больше в жизни не станет покупать колбасу! Вот если бы ее вовсе не было, она бы и не ела!
Утром в гараже рядом с машиной Лиза обнаружила труп своей сотрудницы Светы Крюковой.
Она лежала, скрючившись, почти уткнувшись лицом в колени, и Лиза даже не сразу поняла, что это такое.
Она даже разглядывала ее с любопытством.
А когда поняла, то некоторое время стояла молча, взявшись ледяной рукой в перчатке за стойку, потом попятилась, потом повернулась и побежала.
Снег скрипел под ногами, Лиза тяжело дышала.
Она добралась до дома, заперлась на все замки и позвонила в милицию, Дуньке и Игорю.
В милиции вяло сказали, что приедут, ждите.
Дунька завопила, что немедленно будет.
Игорь помолчал и высказался в том духе, что он предупреждал и это не его проблемы. Только и всего.
Соседа почему-то не арестовали, хотя Лиза была уверена, что это он прикончил Свету, и даже сказала об этом толстому и добродушному милиционеру, который представился оперуполномоченным Светловым.
– Проверим, конечно, девушка, что вы волнуетесь, – ответил ей оперуполномоченный, – вас тоже проверим. Вы же и сами могли ее… того.
– Я?! – поразилась Лиза, которой ничего подобного не приходило в голову. – Как это я?!
– Вы же ее знали, потерпевшую-то?
– Да, но…
– Она у вас работала?
– Да, но…
– Вы начальница, она подчиненная?
– Да, но…
– Вы ее первая нашли?
– Да, но…
– Вот и проверим все, – неожиданно заключил оперуполномоченный. – Кто работал, кто не работал, кто знал, кто не знал и кто где был. А может, и не станем проверять, если труп не криминальный.
– Как… не криминальный?!
– А неизвестно, отчего она умерла? Может, сердечко прихватило или еще чего-нибудь. Прихватило, в смысле, – сказал Светлов довольно равнодушно. Какие-то люди курили в отдалении, рация хрипела, и снег все летел. – На убийство, вообще говоря, не очень похоже, девушка.
– Как… не похоже?!
Да что вы заладили – как, как! А так. Следов никаких нет.
– Как – нет? – спросила Лиза и спохватилась, потому что уполномоченный посмотрел на нее с подозрением.
– Нет следов, – повторил он и повел рукой, словно демонстрируя ей отсутствие этих самых следов. – Снег всю ночь шел.
– Шел, – согласилась Лиза.
– Ну вот. Ни с улицы, ни от вашего дома, ни от соседского никто к гаражу не подходил. Вон ваши следочки, но они свежие, утренние. Вечерние уже засыпало, а перед гаражом ваш сосед вчера чистил. Ведь так?
– Чистил, – согласилась Лиза немного дрожащим голосом.
– Ну вот. И он, и вы показываете, что вечером в гараже никакого тела не было. Не было или было?
– Вы что, издеваетесь надо мной?! – крикнула Лиза.
– Ни боже мой, – непонятно побожился Светлов. – А раз не было, значит, он только ночью мог появиться. А как, спрашивается, он появился, если следов нет? С потолка в вашем гараже упал?
– Да Света никогда в жизни не была в моем гараже! – почти закричала Лиза. – Никогда! И на участке у меня не была, и в доме! Я не приглашаю сотрудников домой! Я не люблю фамильярностей!
– Так я и не говорю, что любите, – успокаивающе сказал Светлов и, скосив глаза к носу, уставился на свою сигарету.
– Майор! – издалека позвал Белоключевский, и Лиза с изумлением поняла, что и он тут же – в группе людей, которые курили неподалеку. – Вы лучше у меня спросите, что вы к ней пристали!
– Да не пристал я. Работа у меня такая.
Тем не менее он отошел, присел и стал что-то рассматривать на снегу.
Лиза отвернулась и вытерла замерзший нос. Соседу она была благодарна за то, что он избавил ее от мучений – разговаривать с уполномоченным оказалось трудно.
Ей было до ужаса жалко Светку, она ничего не понимала, и весь мир ее в одну секунду скособочился, перекосился и поехал куда-то в сторону. Об этой самой стороне она не имела никакого представления и не знала, как теперь быть.
В отношении оперуполномоченного Светлова особых надежд она не питала.
Как ее сотрудница могла попасть в гараж?! Откуда она вообще взялась, ведь никто из сослуживцев никогда у Лизы не бывал и вряд ли знал, где она живет – прописана она у родителей и в Рощино переехала лишь в прошлом году, решив, что пустующий загородный дом – это совсем неправильно. Она сделала здесь ремонт, навела порядок, насколько могла, конечно, но никогда не приглашала гостей, все дистанцию соблюдала!
А Света?! Откуда она могла взяться?! Не с неба же свалилась!
Нужно звонить Громову, просить, чтобы приехал или хотя бы узнал что-нибудь, ну, хоть кто такой этот Светлов, который усиленно давал ей понять, что она идиотка!
Лиза отошла, присела на корточки и прижала руки к лицу.
Так она сидела некоторое время, а потом кто-то поднял ее за локоть.
Она оглянулась и близко от себя увидела очень черные прищуренные глаза.
И что он щурится, этот сосед?! Видит плохо?! Пусть тогда очки наденет.
– Тебе плохо?
– Нет, мне хорошо. Отлично просто. И говорите мне «вы»!
– Нет, – отказался он совершенно серьезно. – Не стану. И тебе не советую. На «ты» гораздо проще.
– Мне не пятнадцать лет, и тебе тоже не шестнадцать.
– Какая разница, – возразил он. – Я так понимаю, что нам теперь придется часто общаться.
– Я не хочу с тобой общаться.
Он помолчал, а потом сказал негромко:
– Они уезжают. Тело увозят. Пойдемте, там нужно что-то подписать.
Он отпустил ее локоть и шагнул назад, как будто боялся, что она начнет приставать.
Тогда она еще не знала, что так будет все время – он всегда станет делать шаг назад, как только она попытается к нему приблизиться.
Даже тогда, в ее обморочном состоянии, это ее задело.
Они подписали какие-то разграфленные бумаги, заполненные шариковой ручкой таким почерком, что казалось, будто писал малограмотный, и все разошлись. Сосед тоже пропал из виду, зато приехала Дунька.
– Дуня, – сказала Лиза, как, только сестра выскочила из машины, – у меня в гараже убили Свету Крюкову. Представляешь?
Губы у нее затряслись, она уткнулась в мех Дунькиной шубы и зарыдала.
В следующие несколько дней она со всей полнотой прочувствовала значение непререкаемой формулы – «это не мои проблемы».
С проблемой, рухнувшей на нее, как лавина на незадачливого альпиниста, она осталась совсем одна. Дунька ничем не могла помочь, хотя и старалась, и приезжала по вечерам, и однажды сварила куриный бульон, и ночевала, и сидела рядом, и бдительно запирала все двери, которых было очень много в старом доме.
Игорь не приезжал.
Громов пообещал все узнать, навел страху на всех сотрудников короткой лекцией о том, какие именно меры безопасности следует соблюдать – совершенно невыполнимые! Лиза знала, что к нему нужен «особый подход», что его нужно умолять, уговаривать, восхищаться им, и тогда дело, возможно, сдвинется с мертвой точки, но ни на что это у нее не было сил.
Из всех людей на планете рядом с ней остался только… сосед, который каждый вечер встречал ее у ворот и с упорством маньяка предлагал загнать в гараж ее машину, хотя она неизменно отказывалась. Он маячил у нее под окнами, и она понимала: дает ей понять, что он рядом.