Глава 7
Янис Славинов
Психологиня всё-таки вывернулась из моего захвата. Очень вовремя — мы как раз подошли к нашему столику, и халдей уже приготовился отодвинуть для неё стул.
Я шевельнул бровью, чтобы проваливал, и паренек понятливо исчез. Хорошо Арс персонал дрессирует, молодца.
— Садись, Мирослава, — сам отодвинул для ежика стул.
— Послушайте меня, папа Даниила…, - размеренным тоном начала она, словно с маленьким или буйным разговаривает. Психологиня, что с нее возьмешь.
Я с интересом наблюдал, как она с прямой спиной опустилась на краешек сиденья и сложила руки на коленях. Аристократка, однако. Серьезно, чувствуется в ней порода.
— Я заранее заказал нам салаты и вино, а то есть очень хочется. Сейчас уже все принесут. Горячее сама выбери. И десерт, конечно, — перебил её, не желая слушать недовольное ежиное пыхтение.
На секунду задумался, устроиться рядом с ней или напротив. И все-таки сел, чтобы между нами оказался стол — не буду пока нервировать ее. Да и мне так спокойнее.
Чего доброго не удержусь, и опять решу ее потрогать или понюхать ее странные духи, особо острые в рыжеватых волосах. Не буду пока ёжика злить. Нам, как-никак, серьёзный разговор предстоит. Так что, это все потом, когда договоримся.
— Знаете что, папа Даниила, — сверкая глазами, снова начала психологиня. — Мне неприятно ваше поведение. Я здесь для того, чтобы поговорить про вашего сына, и все! Не надо меня хватать и решать за меня, что мне есть или пить.
— Пока несут салаты, у нас есть пара минут. Так что, просто послушай меня, Мирослава.
Я чуть задумался, решая, какую степень откровенности могу допустить в предстоящем разговоре. Мысленно махнул рукой — начну с главного, а там посмотрим.
— Мирослава, ты в курсе, что Даниил растёт без матери. Да и без отца, по большому счету. Я все время работаю, и не могу уделять ему много времени. Так что, папа я так себе…
— Я заметила. Звание «Отец года» вам точно не светит. Если не сказать хуже, — психологиня произнесла это совершенно спокойно, даже без обычного своего ехидства. Похоже, просто озвучила личное мнение.
— Ты всегда такая прямолинейная? — поинтересовался я с любопытством.
— Обычно нет. Но с вами мне не хочется быть милой, — это она тоже сообщила на полном серьёзе.
— Ладно, меня это мало волнует, Мирослава, — отмахнулся я. — Вопрос в том, что мой сын мечтает о семье. О маме и папе, которые будут с ним рядом, как у других детей. Мечтает о том, чего у него никогда, по сути, не было. Просто о семье…
— Даже Деду Морозу письма пишет. Каждый год, с тех пор, как научился писать, — я усмехнулся и сделал паузу. Откинулся на спинку стула и впился взглядом в лицо психологини, пытаясь предугадать ее реакцию на то, что собирался сказать дальше.
— Так вот, Мирослава, я собираюсь дать это своему сыну, исполнить его мечту. И ты примешь в этом участие. Не знаю почему, но Даниил искренне привязался к тебе. Это удивительно, учитывая твой неприветливый характер, но факт остается фактом — он в тебе души не чает.
Поэтому мы с тобой поженимся, и ты станешь моему сыну мамой. Настоящей. Любящей и заботливой, какой была бы его родная мать, если бы она у Даньки была.
Ёж вытаращил на меня глаза и открыл рот. Пришлось его прихлопнуть, пока не опомнилась и не умчалась с воплями.
— За это я заплачу тебе… скажем, пол миллиона долларов при условии, что наше соглашение продлится хотя бы пять лет. Ну и полное твое содержание на это время, естественно.
Ёжик рот захлопнул, открыл и снова закрыл.
— Вы больной, — выдавила из себя через паузу.
— Возможно, — я кивнул. — Но сын у меня один и других не предвидится. А ты первая женщина за несколько лет, с кем Данька нашел общий язык. Поэтому я тебя заполучу, Мирослава. Говорю тебе прямо, чтобы ты понимала перспективу и не тратила время на сопротивление. Потому что ресурсов у меня достаточно и рычагов, чтобы получить твое согласие, тоже.
Полюбовался на её ошалелое лицо и предложил:
— А теперь можешь задавать свои вопросы о моем сыне.
— Вы точно не в себе, — повторила, задумчиво глядя мимо меня.
Я усмехнулся. Краем глаза заметил приближение официанта с подносом. Маякнул ему, чтобы не спешил и снова повернулся к психологине:
— Я уже согласился, что возможно я больной, или не в себе. Мне плевать, какой у меня диагноз. Меня волнует мой сын и то, что ему становится все хуже и хуже. Ему нужна мать и нормальная семья. И я ему это обеспечу.
Психология открыла рот, пошевелила губами, и закрыла. Помолчала, рассматривая мое лицо странным взглядом и вдруг предложила: