То, что она не добавляет: «а не мешать», — уже хороший знак. Питер тянется к жене, кладет ладонь ей на колено.
— Все совсем плохо, а ты продолжаешь считать: ничего, как-нибудь пересидим, — продолжает Юна. — Неужели ты не понимаешь, что сидеть сложа руки тебе удается лишь потому, что другие руки делают то, что им положено? Как бы мы все жили, если бы вели себя, как ты?
Возможно, жили бы гораздо легче, думает Питер, но ему хватает ума промолчать.
А Юна продолжает:
— Чтобы брак наш не рухнул, мне оставалось лишь действовать в том же духе, плыть по течению, а не выскакивать из потока. Если бы я заставила тебя расплачиваться за последствия твоих действий, если бы ушла от тебя, может, ты бы стал лучше. И если не мне, то твоим детям это бы пошло на пользу.
— Ты прямо повторяешь слова Лавинии. — Питер снимает руку с колена жены. — Что мир был бы куда лучше, будь у меня хоть элементарные понятия о справедливости. Как будто мне в моей жизни не выпало собственной доли бед и обид, как и всякому. Я такой, какой есть, Юна, и не вижу в этом ничего особенно плохого.
Юна хмурится, и ее непроницаемость сталкивает Питера в пучину гнева.
— Ты же умная, соображаешь, что люди не меняются. Никто не меняется, — говорит он.
Ему раньше казалось, что в этом они сходятся. Пригрозив ему уходом, она приставила ружье к его голове и тем самым принудила к верности, однако не сумела его изменить.
— Меняется, — говорит она изумленным голосом, будто опешив от собственной мысли. — Я изменилась.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Арло лежит на кровати в хьюстонском мотеле и уныло таращится в потолок. Кондиционер включен на максимум, костюм Арло так и не снял. После разговора с Лаврой он забрал от Марча свою машину, с самим Марчем даже не переговорив, и поехал на восток. После слов шерифа, что обвинение предъявлено не будет, он наконец-то волен вырваться из Олимпа — хотя бы одна ночь свободы. Вот только, лежа на застланной постели — туфли сброшены, ступни гудят, — он никакой свободы не ощущает.
Арло всегда считал, что трезво смотрит на жизнь: способен осмыслять и собственные побуждения, и то, как поступки его отражаются на других. Он ошибался. Что бы ни говорила Лавиния, он знает, что не похож на Питера, но быть другим не значит быть лучше. Он уверен, что Лавра бы с этим согласилась. А теперь согласилась бы и Арти. И он не может поставить ей это в вину.
Из уныния его вырывает звонок Марча. Все происходит стремительно, времени задавать вопросы нет, главное — Арти хочет с ним поговорить. А уж с ее-то помощью Арло обязательно разберется со всеми своими недостатками и внутренними проблемами. Что Арти скажет, то он и сделает, и не отступится, пока их отношения не придут в норму.
Он едет назад в Олимп, к дому Марча, к Марчу и Арти, которые сидят на качелях на веранде. Подходит к ступеням — Арти уже поднялась и стоит, но, увидев, как она расставила ноги и скрестила руки на груди, он не решается к ней присоединиться. Марч тоже встает и, проскользнув у Арти за спиной и даже не поздоровавшись, уходит в дом.
— После похорон я говорил с шерифом, — начинает Арло. — Она сказала, что обвинения, скорее всего, не будет, а еще она надеется, что своей выходкой на похоронах Лавиния как бы с нами сквиталась.
— Выходкой, — нетерпеливо бросает Арти. — Муньос так это и назвала?
— Своей… речью. Я неправильно назвал это выходкой. — Он думал, что, начав с хороших новостей, облегчит себе задачу, и с ходу все испортил. — Арти, прости меня. Я представления не имею, как теперь перед тобой извиняться. Просто этого не вынести, мозг отказывается волочить такой груз.
— Этого не вынести? — Арти произносит слова ровно и бесстрастно, а лучше бы кричала и ругалась. — Чего такого ты лишился, в сравнении с матерью Райана? Что тебе приходится выносить в сравнении со мной? Я убила любимого человека. Да, это так. Потом помогла организовать его похороны, купила ему костюм, попыталась утешить семью, у которой его отобрала, и все это время скрывала свой поступок. Лгала людям, которые имеют полное право знать правду о том, как погиб их сын. — Арти спускается со ступеней, наставляет на брата палец. — А что выпало на твою долю? Ты хотя бы посидел с Райаном в морге? Или глянул на тело по-быстрому и сбежал?
С какой легкостью она угадывает его проступки.