Коул заливается краской, Юна же понимает, что открыла ему больше, чем могла бы открыть Джо. Да собственно, и кому угодно. Она не из тех, кто делится подробностями, раскрывает душу. Но что-то в его манере держаться отметает ее смущение, заставляет поверить, что он видит ее в хорошем свете, а не в дурном. Может, дело просто в нежданном комплименте? Она что, так изголодалась по похвалам?
— Ладно, хватит болтать. Пошли лишать телят мужского достоинства.
Коул перевешивается через борт, подхватывает ведро и все остальное. Юна, чтобы выгадать минутку, подходит к загону. Коул становится рядом, совсем близко, смотрит на коров. Мимолетная неловкость превращается в уютное молчание. Юна поворачивается к Коулу, видит, что он напялил соломенную шляпу, смеется.
Коул все наблюдает за коровами.
— Знаю, знаю. Ветеринарам не положено носить соломенные шляпы. Даже в сороковые годы ветеринары не носили соломенных шляп. Но я из Вермонта, и для моих вязаных шапок тут жарковато. А ковбойскую шляпу я купить не могу. Это как во Франции покупать берет.
— А ходить с голой головой?
— Только не лысому, который работает на солнцепеке.
Юна, вопреки самой себе, умиляется. В ее доме самокритики не услышишь.
— Бейсболка? — предлагает она. — Их в Вермонте носят.
— Терпеть не могу бейсбол.
— Вряд ли между ними обязательно усматривать связь.
— Я его просто очень сильно ненавижу.
— По крайней мере, шляпа у вас соломенная, не фетровая. А то было бы совсем смешно. — Юна давит желание сорвать шляпу с его головы и водрузить на собственную.
— Мы закончили оценивать мои понятия о моде? Предлагаю перейти к предмету, в котором я несколько более компетентен.
Вдвоем, используя корм, чтобы отвлечь мамаш, они загоняют пятнадцать бычков в небольшой загон. Юна берет первого и, не дожидаясь ветеринара, склоняется над ним, хватает за переднюю ногу и за бедро, впечатывает в бок колено. Теленок, почти не сопротивляясь, хлопается на землю. Она тихо его похваливает, удерживая на месте.
— С компетентностью и у вас, похоже, все в порядке, — замечает Коул, опуская ведро с водой на землю. Устраивается позади теленка. — Может, расскажете мне про утренний выплеск тестостерона? Этому парнишке не повредит история о мужских излишествах, которым ему, увы, уже не предаваться. — Он почесывает теленку бок и только потом склоняется над его мошонкой.
Юне, к собственному удивлению, действительно хочется поведать ему историю.
— Дело в том, что Геп — тот, который с кувалдой, увидел Марча впервые за два с лишним года. Впервые после того, как застукал в постели со своей женой. Я с Марчем с тех пор тоже не разговаривала. — Она ждет, что он изумится и прервет свое занятие, но Коул полностью сосредоточился на теленке.
Он говорит:
— И как вы относитесь к его возвращению?
— Как мать Гепа, я считаю, что мне положено на него сердиться. И я на него действительно сержусь. Как мать Марча, я испытываю чувство вины за собственное желание, чтобы Марч исчез с лица земли.
— Вполне естественное желание.
— Да, хорошая мать станет защищать обиженного сына, даже если ей придется через боль услать другого сына прочь. Но что, если я услала его и ради самой себя, чтобы не бороться с совершенно нематеринскими чувствами в отношении собственного сына? Это уже далеко не так естественно.
Коул делает надрез, теленок возмущенно мычит. Коул вытаскивает из ведра с дезинфекцией эмаскулятор — самое подходящее название, — опускает туда щипцы. Действует он проворно, ловко перерезает семенной канатик, а Юна поглаживает теленка по шее, думая о том, как это приятно — вслух высказать свои чувства кому-то, кроме Питера. Муж отмахнулся бы от ее забот, сказал бы: да знаю я, ты их обоих любишь.
Закончив и смазав ранку йодом, Коул говорит:
— Наши реакции на большинство событий куда менее внятные, чем нам самим кажется. Они совершенно необязательно исключительно положительные или отрицательные. Они такие, какие есть. Как я понял, Марч очень скверно поступил с братом. Это его, не ваша вина.
Комок, который стоял у Юны в горле с утреннего телефонного звонка, слегка размягчается, провисает. Они выпускают первого теленка, переходят к следующему.
— А какое у Гепа полное имя?
Юна уже много лет об этом не вспоминала. Они всей семьей смотрели «Белоснежку и семь гномов». Тее было семь, Гепу — пять, Марчу — три. Мальчикам очень понравилось, а Тея пожаловалась, что имена у гномов скучные. Ворчун ворчливый, Соня сонный. Заметила, что лучше бы им имена какие-нибудь в рифму: «Например, Пит-Гепатит. Он же у нас вечно грустный, будто болеет». Юна рассказала об этом Коулу.