-- Ах, вы еще тут, -- с раздражением спросил одессит. -- А я думал вы уже убежали отсюда обратно в свое будущее. У нас ведь не так интересно, да? А может вы специально прибыли, чтобы докучать мне? А, впрочем, держите, -- протягивая авоську Максу произнес он, -- поможите донести продукты. Я думаю мне полагается от вас компенсация за все эти беспокойства.
Одессит представился Максу как Лев Яковлевич. Они вышли из магазина и пошли по солнечной улице в сторону Арбата. Проходя мимо Парка культуры, они увидели большую группу иностранцев, обступивших памятник Ленину и позирующих перед фотографом. За ними внимательно, сцепив кисти рук за спиной, наблюдал парень в спортивной майке с эмблемой Олимпиады на груди. Он стоял невдалеке, в густой тени дерева.
-- Усвойте, молодой человек, пока вы еще здесь, -- внезапно произнес Лев Яковлевич, обращаясь к Максу. -- Это вы мне можете сказать что вы из будущего, да и хоть откуда, мне все равно, я не спрошу вас ни слова. А вот эти люди, -- кивнул он в сторону следившего за иностранцами парня, -- заинтересуются, и будут спрашивать вас об этом очень долго и старательно. Таки это наша страна, поэтому лучше помолчите -- здоровее может быть будете.
Парень повернулся в их сторону, внимательно вглядываясь в Макса, идущего со спутником. Лев Яковлевич двумя пальцами приподнял шляпу в приветственном жесте и парень, убедившись, что все в порядке, вновь повернулся к иностранцам.
Они дошли до трехэтажного дома сталинской постройки, где жил Лев Яковлевич. Поднявшись на второй этаж и зайдя в просторную четырехкомнатную квартиру, старый одессит с порога прокричал:
-- Цилечка! Принимай продовольствие и встречай гостя!
В коридор вышла пышногрудая доротная женщина в цветастом платье и только-только закрученных бигудях на еще влажных волосах. Она с недовольным видом окинула Макса с головы до ног.
-- Левочка, ты опять кого-то привел, и опять неизвестно кого, -- раздраженно, с таким же ярко выраженным акцентом как у Льва Яковлевича произнесла женщина. -- Я тебя очень просила выбирать знакомых тщательнее, и не тащить всяких оборванцев с улицы, мы не дом призрения. А вдруг у них блохи, а ведь у нас новые паласы.
Женщина с силой дернула сумку из рук Макса.
-- Шо ты говоришь, Цилечка, я выбирал как только мог. Другое дело что выбор был не велик, -- ответил ей Лев Яковлевич. -- Кстати, познакомься, Максим, наш гость из будущего.
Макс кивнул женщине в знак приветствия. Она резко обернулась, бросив на него холодный снисходительный взгляд.
-- Ах, Левочка, твое добродушие доведет тебя не до самого лучшего, -- вздохнула она, удаляясь с авоськой на кухню.
-- Моя супруга, Циля Марковна, -- сказал одессит, обращаясь к Максу.
Лев Яковлевич жестом пригласил своего гостя в рабочий кабинет.
Усевшись в кожаное кресло, стоящее у небольшого столика, Макс осмотрелся. Вдоль стен стояли длинные стеллажи, до самого потолка забитые книгами, на столе были разложены стопки исписанных мелким почерком бумаг, а рядом, на тумбочке, стоял черный дисковый телефон. Вся обстановка в кабинете как бы сама по себе располагала к долгой и вдумчивой работе.
-- Итак, вы из будущего? -- спросил Лев Яковлевич, усаживаясь рядом и наливая в чашки холодный кофе. -- И как там у вас?
-- Коммунизм у нас еще не наступил, -- ответил ему Макс.
-- Вы ведь из капстраны, да? А у нас таки уже наступил, вы посмотрите вокруг -- красота... Вам до такого идти и идти, да и что там в этих ваших будущих? Я вам скажу так: рыночная экономика и частная собственность это, конечно, хорошо, одно плохо -- когда средства производства находятся в руках паразитов. Вы читали Маркса?
-- У нас не читают Маркса. У нас вообще не читают книги. У нас смотрят глупые фильмы, слушают однообразную музыку и следят за примитивными реалити-шоу, -- буркнул в ответ Макс.
-- Реалити-шоу? -- нахмурил лоб одессит. -- Я не знаю что это. Читал я как-то в американской прессе, доходящей до меня, о неких шоу с подглядываниями, но это так низко и подло, что я не стал вдаваться в подробности. Для капиталистов нет моральных запретов, их единственный бог -- деньги, и они готовы бросить на алтарь этого бога все что угодно. Впрочем, вы об этом знаете лучше меня...
Лев Яковлевич глубоко вздохнул и, отхлебывая мелкими глотками кофе, задумчиво уставился в одну точку.
-- У нас "пятая колонна" тоже пытается всячески доказать, что наш строй исчерпал себя, -- после некоторой паузы продолжил одессит, -- что у нас не развита индустрия развлечений и человек не может безгранично потреблять. Положительные вещи ими категорично замалчиваются. Замалчивается и тот факт, что "пятиколонники" и заведуют развлечениями и снабжением, и то что блага не доходят до обывателя -- это их вина в первую очередь. Ох, молодой вы человек, проблема с ними еще серьезнее чем кажется. Вы только посмотрите на этих либералов -- сплошь полоумные безумцы с сумашедшим взглядом, им только сидеть в лечебницах, да тюрьмах, где они, впрочем, частенько и бывают.