Макс вышел из ворот спорткомплекса и пошел куда-то по яркой от лучей солнца улице. Стараясь выбирать тенистые местечки, он шел вдоль стен домов, прячась от косых лучей палящего солнца.
Он шел, любуясь красочными пейзажами олимпийской Москвы, как вдруг из арки одного из домов внезапно выскочила чем-то сильно разъяренная женщина. Она хищно осмотрелась по сторонам и едва завидев Макса, схватила его за рукав и быстро потащила во двор.
Макс опешил от такой грубой наглости. Он резко дернул руку, пытаясь вырваться и даже сгоряча сказал женщине несколько совсем нелицеприятных оборотов, которые, может быть, говорить вовсе бы и не стоило. Но в том возмущенном состоянии, в котором находился наш герой, сдерживать себя было довольно сложно, и поэтому подобное поведение ему вполне простительно.
В самой середине просторного двора было какое-то многочисленное собрание. Целая толпа людей, стараясь перекричать друг друга, вела жаркий спор. Женщина, едва завидев эту толпу, чтобы не упустить едва уже не вырвавшегося Макса, завопила:
— Я нашла! Нашла его!
К ним тут же подбежали с десяток людей. Макс начал вполне всерьез опасаться за собственную безопасность. К нему подошел невысокий коренастый мужичок, внимательно осмотрел и после этого задумчиво изрек:
— Нет, не этот. Тот совершенно другой был. Чуть толще и чуть старше.
Толпа тут же потеряла интерес к Максу. Он облегченно выдохнул.
— Что, парень, не играешь концерты? — откуда-то со спины раздался бодрый стариковский голос.
Макс обернулся. За деревянным столом сидели двое пожилых людей. Перед ними были разложены костяшки домино. Один из игроков, седовласый старик, весело улыбаясь смотрел на Макса.
— Раскинем олимпийскую партейку? — подбрасывая костяшки спросил он.
— Я не играю, — ответил ему Макс.
— Ну как знаешь.
Старик начал раскладывать следующую партию. Его партнер, пожилой южанин с цветастой тюбетейкой на макушке, с интересом разглядывал Макса.
— Сам-то откуда будешь? — внезапно спросил он.
— Мордовия, — отрешенно ответил Макс.
— Мордовия? Хм… знаю, знаю, — поглаживая подбородок, словно что-то вспоминая, сказал южанин, — бывал я там. Края у вас такие дикие, страшные, дремучие, куда не посмотришь везде лес… Но и в лес, бывало мечтаешь сходить в радость, да нельзя, конвой не пускает. Лучшие годы жизни моей остались в мордовских лагерях… — старик уставил тоскливый взгляд куда-то вдаль.
— Ты, Али-баба, давай не отвлекайся. И человека не стращай своими подвигами, — отвлек его от воспоминаний седовласый.
Али-баба, так звали южанина, взял в руки костяшки.
— А это что за митинг? — кивнул в сторону сборища людей Макс.
— Это? — седовласый исподлобья взглянул на толпу. — А это у нас Челентано нарисовался. По случаю Олимпиады приехал. Единственный концерт в Москве, и только у нас, в местном клубе. Только вот завклубом деньги собрал, а музыканта все нет. А он авансом все отдал. Как раз в твоем духе, Али-баба, да? Тоже заезжий «гастролер», — старик весело и громко захохотал, абсолютно не стесняясь своего смеха, обнажая ряд золотых зубов.
Макс понимающе кивнул головой и, попрощавшись, вышел со двора. Он прошел через арку и оказался в смежном дворике, утопающем в зелени раскидистых деревьев. «Хм… еще заблудиться не хватало» мелькнула мысль в голове Макса и, развернувшись, он уже было пошел обратно.
— Слышь, парнишка, сигаретки не будет? — остановил его чей-то голос.
На ограде сидел парень с гитарой в руках, его мрачный потухший взгляд был уставлен куда-то в середину тропинки.
— Не курю, — резко ответил ему Макс.
Парень, все с таким же безутешным взглядом, меланхолично покачал головой.
— А ты что такой невеселый? — сделал к нему шаг навстречу Макс.
— А что тут веселиться. Видел что в соседнем дворе твориться? Меня ждут.
— Так это ты, выходит, людей обманул? — Макс весело усмехнулся.
— Ничего я не обманул! — с обидой в голосе вскрикнул парень. — Я им хотел радость доставить, заодно и себе гитару новую купить. Аванс взял, гитару купил, а Челентано — вон в кустах болтается. Братишка мой меньший взял бабины, раскрутил и как новогодние гирлянды по деревьям развесил. А новые дефицит, понимаешь, где я их найду сейчас?!
Парень с досадой плюнул и вновь уставил пустой взгляд куда-то в неопределенную точку.
— Олимпиаду твой брательник праздновал? — широко улыбнулся Макс, оглядывая деревья, увешанные магнитной лентой. — Не боись, есть у меня одно место, да и деньги тоже имеются. Так что твой дебют еще состоится. Пойдем, давай.
Парень с удивлением и радостью посмотрел на Макса. В его глазах теплилась надежда.
— Правда? Тогда пошли быстрее, — резко вскочил парень.
Они старательно обошли двор, где собралась толпа желающих отловить незадачливого музыканта. Сейчас их путь лежал к Тишинскому рынку.
Добравшись до рынка, они стремглав вбежали в ворота. Внутри никого не было. Рынок был пуст. Только в дальнем углу шаркал метлой из березовых прутиков дворник.
— Опоздали, — чуть не плача сказал музыкант.
Макс мрачным взглядом окинул рынок. Внезапно в тени палаток показалась фигура Долговязого Джонни. Макс поспешно подбежал к нему.
— Нужны катушки с песнями Челентано, — на одном дыхании, без приветствия выпалил Макс.
— Тихо-тихо, не напирай. Мой рабочий день окончен, так что баста, приходите завтра. А это кто? Хвост с собой привел? — кивнул головой в сторону гитариста Долговязый.
— Даешь записи или нет? — оборвал его Макс.
— Не даю. — огрызнулся Долговязый. — Нету у меня такого товара. И никогда не было. С такими запросами тебе не сюда надо. В ДК Горбунова иди. Есть там один, Буба-армянин зовут. Найдешь, он всегда там. — с этими словами он скрылся где-то за палатками.
Макс и его путник отправились к Дому Культуры. По пути они представились друг другу, нового знакомого Макса звали Юрий.
— Ты не подумай чего, я людей обманывать не хотел, вышло так просто, — зачем-то начал оправдываться Юрий.
— Не думаю я ничего, сейчас достанем записи и состоится твой концерт, Челентано, — с усмешкой ответил ему Макс.
Они сошли на остановке и по зеленой аллее направились к виднеющемуся зданию Дома Культуры. Они вышли на широкую площадь перед зданием.
— Закрыто, — разочарованно произнес Макс, дергая ручки главного входа.
Юрий тоже дернул ручки, в несмелой надежде что Макс ошибся и, показав на группу молодых людей, толпившихся в дальнем углу площади произнес:
— Пойдем у металлюг спросим.
Это были неформально одетые парни и девушки в рваных джинсовых куртках, штанах с огромными заплатками и взъерошенными залакированными торчавшими во все стороны волосами. На Макса с его спутником, кажется, не обратили совершенно никакого внимания. Только один парень окинул их презрительным взглядом, и то только потому что подходя его неуклюже задели.
Молодые люди плотным кольцом обступили парня в темных дымчатых очках, который сидел на скамейке и как раз доигрывал последние аккорды про «Сладкую N».
— И еще одна песня из недавно записанного альбома. Специально для тебя, крошка, — гитарист слегка приспустил очки и подмигнул стоящей рядом с ним девушке. Та игриво улыбнувшись, послала ему воздушный поцелуй.
— Где найти Бубу-армянина? — обратился Макс к стоящему рядом с ним парню, на джинсовой куртке которого зачем-то были рядами наколоты сотни булавок.
Тот меланхолично жуя жвачку окинул Макса с головы до ног.
— Буба-армянин, не то грузин, не то лезгин? В каморке посмотри. С торца обойдешь, там дверь есть.
Макс кивнул ему в знак благодарности. От сидящего на скамейке парня раздались первые слова песни. Макс узнал ее, это была песня Майка Науменко «Дрянь».
Было видно что Юрий хочет остаться и послушать импровизированный концерт, но Макс потянул его за локоть.
— Тебе надо, не мне, — сказал Макс.
Юрий обреченно вздохнул. Они обошли здание и нашли ту самую дверь. Громко постучавшись, они зашли внутрь. Навстречу им вышел невысокий человек с непропорционально вытянутым лицом.
— Слюшаю вас, — с кавказским акцентом резко произнес он.
— Нам нужен Буба-армянин, — ответил ему Макс.
— Я Буба-армянин, настоящий лезгин, натуральный грузин. Слюшаю, — все так же резко повторил Буба.