«Ты всё время скрывал её присутствие! Её силу! Зачем?! Обманул… Она… Она… Она поймет! Она, как мы! Не ты… Она! — закричали голоса ещё громче, и я, застонав, инстинктивно прижала руки к ушам, пытаясь заглушить эти вопли, вот только это не помогло. — Помоги… Помоги… Выпусти… Помоги!.. — и последний, самый громкий, настойчивый, тот, что начал говорить первым: — Отпусти нас… Помоги!»
Синие всполохи с черными и голубыми прожилками отгоняли зеленые миазмы, что принимали подобие человеческих фигур и тянули ко мне руки. Их становилось всё больше и больше… Я их чувствовала и раньше. Однако то были лишь отголоски, неявные и размытые очертания, не имевшие разума или желаний, голоса…
Когда одна из фигур протянула руку к моей, прорываясь через зарево, дракон сжал свои руки сильнее.
«Я буду рядом, — пообещал Рэйкхар, и я, посмотрев на мужчину, едва не ослепла от синевы, подобно молниям, искрящейся на черной поверхности его глаз. — Не бойся. Они не смогут тебе навредить. Я не позволю. Это будет неприятно, но они поведают тебе всю правду».
Дракон, склонившись, прикоснулся лбом к моему лбу… Всё вокруг начало стремительно терять краски. Кроме голосов.
«Помоги… Спаси! — они во тьме, наоборот, стали звучать четче. А ещё в них теперь можно было услышать эмоции. Надежда. Злость. Отчаяние… — Его душа… Скрыта. Он не поймет. А ты, увидев… Ты всё поймешь… Поймешь, что делать!»
«Посмотри… — на задворках сознания услышала и подчинилась, когда Рэйкхар произнес: — Узри прошлое, настоящее… и будущее…»
Зелень вспыхнула, и мир окрасился в черноту, которая на этот раз медленно и неохотно отступала, а я окончательно лишилась всех чувств, когда меня выбило, без моей на то воли, из тела…. Но лишь для того, чтобы темнота перед глазами сменилась зеленью. Я чётко увидела полупрозрачные фигуры людей, что стояли перед нами. Черты их лиц. Остатки одежды…
Я попала в мир, в котором не было место живым.
«Поймешь… Помоги! Отпусти!»
Сотни… тысячи… созданий, похожих на самых обычных людей, стекались со всех сторон к человеку в чёрном одеянии. Они видели в нём своего спасителя, мессию, и были готовы выполнить любой его приказ. И, когда он указал на горы, они все: мужчины, женщины, старики и даже дети, без промедления устремились к ним. Благодаря магии работа шла споро, и на моих глазах гора просто перестала существовать. Она вся была нарезана на одинаковые блоки. Когда площадка была расчищена, а гору сравняли с землей, они начали углубляться. Этаж за этажом они прорубали ходы вниз. Лестницы, переходы, комнаты…
Дни мелькали с безумной скоростью. Светило, только поднявшись, уже скрывалось за горизонтом, позволяя разноцветным звездам освещать непрекращающуюся работу. И сверху работа тоже не останавливалась. Из блоков стала вырастать пирамида и храмы вокруг…
Чего же они все так желали? Может, избавления от всех хворей? Что же им пообещал некромант, раз все так сплотились и готовы были чтить его превыше всех богов?..
…На краткий миг, когда пирамида была готова, а некромант, которого почитали как святого, простившись со всеми, скрылся в усыпальнице, мир был так спокоен и прекрасен.
Солнце в тот день светило ярко… И, когда оно скрылось за горизонтом, в храмах одновременно были принесены кровавые жертвы, изумрудная волна на миг затопила всё вокруг, народ ликовал. Они все получили желаемое. Не просто мир без болезней и смертельных хворей. Мир, где не было место внезапной смерти. Бессмертие — вот что им пообещал некромант. Вот за что они все так трудились. Вот за что были готовы каждый закат приносить кровавые жертвы… Жертвы «во благо» всех.
Что стоит жизнь трех людей, когда все остальные будут жить бесконечно долго? Жизнь стариков, калек? Что они могли дать для общего блага? Лучшие умы будут работать во благо всех, оттачивая свои умения, обогащаясь знаниями…
На долгие годы воцарилась «благостная и умиротворяющая» тишина. Лишь количество могил вокруг пирамиды и храмов, где были похоронены те, кого приносили в жертву кровавому обряду, всё росло…
Мир менялся. Всё вокруг менялось. Бессмертные с легкостью были готовы отправить и своих детей на кровавый алтарь, лишь бы прожить ещё хоть день. Узы родных и близких перестали что-либо значить. Сохранение рода? Какой в нём смысл, когда тот, от кого происходил этот род, мог жить вечно…
Яркий солнечный свет всё больше мерк, когда на небе стали возникать изумрудные волны. Вспышка за вспышкой… Души принесенных в жертву, не находящие себе покоя, проносились по небесам, наблюдая за тем, как мир всё больше менялся. В нём не было больше места свету. Только тьме. В нём больше не рождались дети. А если и рождались, то лишь для того, чтобы его родители прожили дольше… Кровь невинных, а не тех, кто был полон сострадания и желания помочь, проливалась на алтарях, отравляя землю всё сильнее.