Вопрос этот прозвучал довольно риторически, поэтому я ничего не ответила и только хмуро поглядела на Поттера, который умудрялся улыбаться, разглядывая меня в ответ. Я смотрела в его чёртовы бездонные глаза и понимала, что он действительно прав. Вся моя жизнь — это определенная схема, план, который я разработала в своей головке уже очень давно и по которой шла все это время так уверенно и гордо. А потом, в мою жизни вихрем ворвались Мародеры, которые показали мне другую сторону медали. По сути, из-за этого я и стала испытывать к ним неприязнь. Так бывает иногда, полагаю. Ты просто находишь людей с жизнью, которую хотел бы прожить сам, и начинаешь их ненавидеть из-за этого.
— Ошибаешься, — холодно ответила я, пытаясь заглушить свое сердце, которое в этот момент стучало невыносимо быстро и громко.
— Нет, Лили, абсолютно не ошибаюсь, — Джеймс поднялся и подошел ко мне поближе, внимательно изучая что-то в моих глазах. С каждой секундой становилось все более неловко, мозг начал лихорадочно соображать, как бы выбраться из этой щекотливой ситуации. — Ты потому и не принимала мои чувства, что боялась сойти со своей дорожки. Но теперь это уже сути не меняет, Эванс. Ты моя.
— Ч-что это значит? — ошарашенно спросила я, чуть попятившись. Но Поттер больше не принимал попыток сблизиться и только хищно оскалился на мою реакцию, невозмутимо окинув меня взглядом.
— А то, что ты конкретная дура, если думаешь, что мои чувства куда-то пропали.
У Джеймса всегда была отличительная способность словами переворачивать мой мир. Вот так просто, за долю секунду он смог покачнуть его и разбить вдребезги. И почему он такой прямолинейный? Я ртом хватала воздух, словно рыба, а он безразлично посматривал на меня из-под опущенных ресниц. И когда только он стал таким равнодушным ко всему? И ведь мне даже ответить нечего, потому что это просто очередная его игра. Злость медленно стала расползаться по венам, в груди образовывалось привычное раздражение, которое возникало всякий раз, когда мы оставались наедине. И как я могла подумать, что он изменился? Между нами возникало странное притяжение, которому, видимо, сопротивлялась только я. А Поттер по-прежнему молчал, досадно качая головой.
— Успокойся, Эванс. Это ведь всё равно для тебя ничего не значит. Дай угадаю, — Джеймс сделал вид, будто бы задумался, а потом резко выпалил, — Ты думаешь, что эта игра? — Сохатый посмотрел на мое красное лицо и насмешливо повторил. — Да, так и есть. Знаешь, в чём твоя беда? Ты думаешь, что люди не меняются. Но ты ошибаешься: меняются как раз все, кроме тебя. Потому что ты по-прежнему подчиняешься системе и идешь на поводу у общественных устоев. Поэтому ты и ведешь себя так нелогично, поддаешься порывам злости, а потом влипаешь в истории, из которых выходят виноватыми все, кроме тебя.
Джеймс перестал пронзать меня своими глазами и медленно побрел в сторону дома, бросив напоследок:
— Я пойду за Сириусом. Подожди немного.
Провожая его грустным взглядом, я чувствовала себя совершенно опустошенной. Будто бы он сумел задеть внутри меня что-то такое, о чём я старалась не думать все прошедшие годы. Подул легкий ветерок, раскачивая кустарники, послышались шаги Мародеров и их живое обсуждение, а я не могла сдвинуться с места. С этим надо было что-то делать. Перестать смотреть на всех свысока, так легкомысленно относится к этой жизни и строить из себя пафосную заучку. Но сколько бы я ни думала над этим, сколько бы пинков ни давали мне окружающие, чего-то не хватало мне для решающего шага. И это «что-то» мне так отчаянно хотелось бы найти.
Мародеры подошли ко мне лишь через десять минут. Сириус был по-прежнему оживлен, сказав, что вожатая куда-то ушла и, если мы поторопимся, то можем успеть до её прихода. Джеймс тоже выглядел бодрым, будто не он мне минут пятнадцать назад распинался о смысле жизни. Я лишь тоскливо махнула головой, поправив панамку, и мы все вместе зашагали прочь из нашего места заточения, пока другие члены команды не обнаружили наш уход. Мы шли по наитию. Пересекли просторное поле с возвышенностью, попали в небольшой перелесок, а потом наткнулись на сетчатый забор, который полностью ограждала подозрительно зеленую рощицу. Приглядевшись, я заметила тот самый примечательный садик из красных роз, который меня так сильно удивил, а потом, подняв глаза я заметила и само здание. По описанию оно напоминало те замки из готических романов, в котором живут привидения и обедневшие со временем аристократы. Больше всего поражала вычурность этого здания, такая, будто архитектор специально пытался отвадить случайных прохожих.
— Это место выглядит так, будто является запретной территорией, — подметил Блэк, прищурив глаза. — У моих родственников были похожие усадьбы, но находились они, как правило, где-нибудь рядом с магичским городом, а не на отшибе полунаселённого острова.
— Кажется, Алида говорила про забор на юго-западе, — вдруг вспомнил Джеймс. — Скорее всего, она имела в виду это место.
— Но что в нем такого? — изумленно спросила я, хотя в глубине души знала ответ. Что бы там ни было, оно тщательно скрывалось и держалось в строжайшем секрете.
— Что-то мне подсказывает, что не все тут так просто, — хмуро проговорил Блэк, о чем-то задумавшись. — Тут вполне может быть какой-нибудь магический детектор, так что сомневаюсь, что мы сможем пройти.
Бродяга нагнулся и поднял сухую палочку, а затем, помедлив, поднес её к решетке. После случилось что-то жуткое. Ветка моментально сгорела от электричества, которое выбросили металлические решета. Прозвучал очень неприятный странный оглушающий звук, который заставил нас троих зажать уши. А после послышался странный скрежет и мы сообразили, что нам пора бежать.
— Быстрее! Быстрее! — орал Сириус, хватая меня за руку и дергая на себя. Мы бежали как сумасшедшие, преследуемые воем каких-то странных животных и всё ещё оглушенные тем странным звуком. Джеймс придерживал меня сзади и помогал, когда я случайно спотыкалась о булыжники и сухие ветки. Все мои руки были стерты, дыхания не хватало, а сердце грозилось выпрыгнуть из груди. Я закашляла, чувствуя горький привкус во рту и остановилась, облокотившись о дерево.
— Лили, давай, лучше убраться от сюда поскорее, — попросил меня Джеймс с отчаяньем в глазах. Выглядел он тоже неважно: спутанные волосы, непривычная краснота щек и запотевшие стекла очков.
— С-сейчас, — еле-еле проговорила я, сгорбившись, когда закружилась голова. Я выпрямилась и посмотрела вперед, на тот дом, попутно переводя дыхание, и вдруг увидела Люиса, спокойно идущего по тропинке, которая вела к дому со стороны параллельной той, которую выбрали мы. От неожиданности, я выпучила глаза, чем заставила Джеймса спросить, что со мной. Быстро убрав взгляд, я ошарашенно попятилась назад, а потом резко дернулась к дому, не понимая совсем ничего.
***
Когда мы вернулись домой, Алиды по-прежнему не было. Коул и Люис заметили нас из беседки, мрачно попивая чай. Когда я посмотрела на Лунна, то так резко отшатнулась, что вызвала смех у Нотта и странный взгляд Люиса, а также недоумение Мародеров. Ничего говорить не хотелось, поэтому я стремительно направилась на второй этаж, проигнорировав Кристиан и Маргарет, играющих в волшебные шахматы. Когда дверь хлопнула, я опустилась на кровать, пытаясь собрать мысли в кучу. Загадочный дом, который хорошо охраняется, Люис Лунн, которому ещё совсем недавно было плохо. Может он просто гулял по лесу, пытаясь привести себя в форму? В это, по правде говоря, верилось с трудом, поэтому я сразу откинула эту мысль подальше. Хорошо, если предположить, что в этом доме действительно живет та девушка, то получается, что Слизеренец знает о ней и знает, как можно туда попасть. Но откуда? Что может быть общего у аристократа и детей, которых сюда отправляют? Я вновь призадумалась, сжав пальцы. Усадьба-то выглядела вычурной, вполне похожа на родовоое гнездо. Но Сириус же сказал, что аристократы не выбирают места, столь отдаленные от города.