— Раз ты так самоуверенна, то почему не участвуешь сама? Или боишься? — Сириус подпёр рукой лицо и с неимоверной насмешкой глянул на меня своими большими глазами. Создавалось впечатление, будто парень просто смеялся надо мной, а моя серьёзность и язвительность только раззадорила его. Ярость подкатила к горлу, а глаза гневно сверкнули. Да уж, как легко меня вывести из себя.
— Но сам-то, Блэк. Раз ты у нас такой замечательный и незаменимый, почему ещё не в списке?.. Или… Боишься? — глуповато хлопнув ресничками, проговорила я, наблюдая нулевую реакцию со стороны Мародёра. Как будто именно этого он и добивался. Я нахмурилась, изучая ровные черта лица, чувствуя себя мышкой, загнанной в мышеловку. Рядом с ним всегда витает неопределенность и непредсказуемость.
— О, поверь, Эванс, мне со своим очарованием прорваться в ряды олимпиадников не составит труда. К тому же, как бы МакГонагалл и не презирала моё чувство юмора, но не признать того, что я довольно одарённый ученик, она не сможет, — Сириус разводит руки в стороны, мол, у меня так просто и легко ничего получится. Я перевожу взгляд на молчаливого Джеймса и замечаю, что он даже не смотрит в мою строну. На секунду горечь проникает в лёгкие, а вся нелепость и идиотизм ситуации бросаются в глаза, что заставляет меня подняться с кресла и бросить прощальный и презрительный взгляд на самоуверенного однокурсника, который был, как никогда, прав. Ведь действительно, кого мне обманывать? Блэк умел располагать к себе людей, когда от меня они старались избавиться уже через час бессмысленных разговоров, которые я поддерживала из рук вон плохо. Вообще, для меня социализация навсегда останется неизведанной и жуткой стороной мира, о которой лучше никогда не вспоминать.
— Ну и куда же ты, Эванс? Вот так вот просто бросишь нас после всего, что между нами было? — страдальчески протянул чёртов Блэк, сдерживая смех. Джеймс весело усмехнулся мне и подмигнул, явно на что-то намекая, а я зарделась, как спелый помидор. Они просто издеваются надо мной!
— Слушай, Блэк, если проблем в жизни не хватает, ты не стесняйся, обращайся, я тебе их устрою, и перестань меня называть по фамилии! У меня имя есть, — пропыхтела я, скрестив руки.
— У нас тоже, — Джеймс отложил журнал, который до этого листал и вперил свой взгляд в мои глаза. — Но тебя это как-то не смущало. А теперь признайся, цветочек,ты просто злишься, что МакГонагалл мне не отказала, а на тебе не акцентировала никакого внимания. Оттого и дуешься ты на всю эту суету, касаемо олимпиады. Ведь у самой силенок записаться не хватит.
Я возмущенно задышала, чувствуя, как жар бросился в лицо. Внутри кипела лава, грозившаяся вырваться наружу и уничтожить всё, что попадётся на пути. А Поттер просто сидел и смотрел уже без тени улыбки, серьёзно и мрачно, будто ему было не действительно плевать, что я с ума схожу в последнее время. Медленно, растягивая свои шаги, я приблизилась к нему и тихо, но с я явной яростью, прошипела:
— А спорим?
Поттер вскакивает с места и, приблизившись ко мне за долю секунды, протягивает руку, щуря свои красивые и манящие глаза… Так, Эванс, стоять! Какие ещё привлекательные? Самые ненавистные, Мерлин его подери. И словно в подтверждении своей неприязни к нему, я с силой сжимаю его руку, замечая, как он удивляется от того, что слабенькая на вид Лили Эванс имела такую силу.
— А непреложный обет слабо? — вдруг интересуется Блэк, высунув свою голову из-за спинки дивана. Я теряюсь, понимая, что это не шутки, а сердце замедляет удары в подтверждении моих слов. Джеймс замечает, как ослабевает моя хватка и резко говорит:
— Нет, Бродяга, это не шутки…
— Да ладно, Джеймс, с каких пор ты стал таким серьёзным?..
— Я согласна! — резко перебиваю парней, уверенно поглядывая на Блэка из-под чёлки. Парень удивлённо приоткрывает рот и смотрит на меня так, будто в первый раз увидел.
— Лили! Ты с ума сошла! — Поттер с силой разворачивает меня к себе лицом и смотрит несколько умоляюще. Я сглатываю ком, подступивший к горлу, и теряюсь в его глазах, прекрасно понимая, что это отвратительная и безумная идея. Но ведь так хочется чего-то новенького, чего-то ранее никогда не пробованного…
— Неужели великий Джеймс Поттер передумал? И как мне после такого жить! — Я стремительно расцепляю его руки с моих плеч и властно говорю: — Доставай палочку, Блэк.
Сириус немного качает головой, суетливыми движениями пытаясь найти нужный предмет в карманах джинс. Он вопросительно поглядывает на друга, который сурово прожигает во мне дырку, и его раздражение волнами доходит до меня. Руки мелко подрагивают в ожидании, а до меня смутно начинает доходить, что если я не попаду на эту треклятую олимпиаду, то просто умру. Облизывая губы, я протягиваю правую руку, ожидая ответной реакции. Только Мародёр поджимает свои бледные губы и с силой сжимает мою руку, пытаясь вместить в свой взгляд всё презрение. Настроение резко пропадает, а на душе становится так скверно, что хочется просто взять и разорвать эту сделку. В конце концов, Мародеры не звери, поймут, что перспектива быть мертвой через пару дней меня не так уж радует. Только эта мысль так и останется мыслью, потому что в следующее мгновение я слышу неуверенный голос Сириуса Блэка:
— Обещаешь ли ты, Лили Эванс, стать участником магической Олимпиады «Хогвартса» и принять в ней участие?
— Обещаю, — сказала я дрогнувшим голосом. Тонкий сверкающий язык пламени вырвался из волшебной палочки, изогнулся, словно наши руки сцепились раскалённой проволокою. Я почувствовала, как тепло прошлось по коже, а всё тело словно засеяло ярким огнем. С минуту наступила гробовая тишина, в которой явственно ощущалось удивление, исходящие со стороны Сириуса и холод со стороны Поттера. Он первый выдернул свою руку, а затем тихо прошептал мне, сверкая своими карими глаза:
— Дура ты, Лили.
От Автора:
Спасибо за мотивирующие отзывы. Прошу прощение за не очень большую главу.)
========== 3.Последствия ==========
Человек может проклинать себя хоть всю жизнь. Он может ненавидеть себя, презирать или загнобить до такой степени, что в последствии и получается, что самооценка пробивает плинтус, а самоуважение равно нулю. Вот вам сейчас наверняка будет неинтересно, что я думаю по этому поводу, но, пожалуй, одно я смогу сказать точно и абсолютно серьезно: «Я ненавижу себя». Кто вообще тянул меня тогда за язык? Мерлин, можно ли было совершить ошибку глупее? Конечно, когда эмоции поутихли, а мозг стал активно работать, то мне наконец бросилась в глаза вся абсурдность ситуации. Прекрасно, верно? Нахмурив брови, я глубоко вздохнула, не решаясь зайти в кабинет декана, сминая в руке и без того помятый листок пергамента. Мало того, что Блэк все же заставил меня волей-неволей принять участие в этой олимпиаде, так еще всю неделю подкалывал на тему моей агрессивности, при чем весь Гриффиндор активно хохотал с его абсолютно не смешных шуточек. А Джеймс так вообще перестал со мной разговаривать и начал игнорировать так яро и открыто, что обидно до слез. К тому же, Поттер частенько стал пропадать по вечерам, ссылаясь на какие-то важные дела. Ну да, все ясно, наверняка к своей девушке круги наматывал. От злости, я свела зубы, чувствуя уверенность в своих действиях. Раз он считает меня дурой, то пора доказать, что я не настолько глупа! И с самым решительным видом, я рывком дернула за ручку кабинета, оказываясь в просторном помещение, полностью усыпанном книгами.
— Да, мисс Эванс? — МакГонагалл удивленно посмотрела на меня и серьезно поинтересовалась: — С Вами все в порядке? Вы выглядите неважно.
Уверенно проигнорировав вопрос декана, я быстрым шагом преодолела разделяющее нас расстояние. Протянув не лучшего вида листок, я в ожидании замерла, боясь даже моргнуть. Профессор, аккуратно вынула пергамент из дрожащих рук и быстро пробежала глазами, отчего внутри образовался тугой узел. Легкие налились свинцом, а воздуха панически стало не хватать. Ме-ерлин, почему же так страшно?!