— Кион же станет сильнее, дядя? Станет, да?
— Если выживет, — недовольно буркнул мистер Уолт, но, поймав на себе два пронзительных взгляда, тут же пошел по попятную. — То есть, конечно, станет, госпожа. Я уверен в результате на сто процентов. Норман мой лучший хирург.
— И что он сможет делать? — кровожадно поинтересовалась Кира. — Летать? Стрелять ракетами?
Профессор недовольно сморщился.
— Вы слишком многого хотите, госпожа. У вашего брата новая рука, а не отдельный экзоскелет. Тот бы обошелся в десятки раз дороже, — тихо пробормотал он.
Впрочем, Кира все равно услышала.
— Разве деньги проблема? — девушка с удивлением покосилась на дядю. — Уж Дом Фулмен…
— Деньги — не проблема, — коротким жестом остановил ее тот. — Но нам не стоит привлекать к себе внимание. Не на этом этапе. А потом… Вы же никуда не собираетесь, мистер Уолт?
Он бросил на профессора равнодушный взгляд, от которого Стивена пробила дрожь, а во рту резко стало очень-очень сухо. С трудом совладав с собой, мужчина выдавил из себя натужную улыбку.
— Нет, нет. Что вы, господин? Мне даже в голову это не приходило.
Ложь.
Профессор каждый божий день спрашивал себя — «Не допустил ли он ошибку в выборе работодателя? И не станет ли она для него последней?».
Но он гнал эти мысли прочь. У него были на то причины.
Во-первых, деньги. За свою долгую жизнь профессор поработал и на государство, и на частные компании, но ни один грант, ни одна зарплата не могли сравниться с его нынешнем контрактом. Предложение неслыханной щедрости. От таких денег просто не отказываются.
Он и не стал. Да и не он один, так-то.
Его старый друг и коллега, Норман Рид, который сейчас как раз усердно трудился в операционной, как оказалось, думал примерно также. Он в то время вляпался в один неудачный скандал… Как там? «Превышение этических норм». Ха! Будто в их стране они вообще были … Так вот, он как раз искал быстрый способ решить свои финансовые проблемы одним махом. И получив возможность, уцепился за нее всеми зубами.
Но Стивен приехал сюда не только ради денег.
Возможности. Вот, что было второй причиной.
Тут нужно кое-что пояснить. Отношения между США и Грецией в последние пару десятилетий складывались… Не очень, если сказать мягко.
Две страны-гиганта всегда конкурировали, но с тех пор, как Испания порвала все контакты с американцами, отказалась от вступления в Евросоюз и вместо этого перешла на сторону Олимпийцев…
Тогда только чудом избежали войны.
Но и без последствий не обошлось. Если раньше у американских ученых была возможность обмениваться данными со своими греческими коллегами, то после «Валенсийской унии» — как назвали это событие — общение сошло на нет.
А Стивену очень хотелось изучить «белых». Очень и очень хотелось. Это было его мечтой, даже одержимостью.
Ради такого можно было бросить и работу, и даже семью. Все равно жена планировала подать на развод, а детей у них никогда не было. Да и вообще, для истинного ученого — дело должно всегда стоять на первом месте.
А ведь было еще в-третьих…
Он скосил взгляд на элегантно одетого мужчину с редкой проседью в черных волосах. Когда Стивен впервые прибыл в Грецию на частном самолете и предстал, так сказать, перед взором своего нового босса, он удивился. Сильно.
Профессор слышал множество слухов… Самых разных слухов. Он ожидал огромного тронного зала, набалдашников с черепами и крови девственниц. Но нет.
Его пригласили на ужин.
Самый обычный ужин, с запечной уткой и ростибифом. Явно специально для него постарались. Сам же хозяин предстал вежливым и обходительным человеком, всегда готовым подлить вина в быстро пустеющий стакан или щелчком пальцев вызвать слугу с новым блюдом.
Говорил правда мало, но зато оказался прекрасным слушателем.
Стивен же всегда был любителем поболтать — черта характера, которая стоила ему государственной службы — поэтому находился в полнейшем восторге. Что уж там, он пару минут прыгал от счастья на новой кровати из чистого пуха, перед тем как завалиться спать.
А потом он узнал своего нанимателя получше.
Максвелл Фулмен.
Его мать была из британской аристократии — большая редкость для Великих Домов, но у семьи Фулмен всегда были очень тесные связи с Англией. И не только в плане бизнеса.
Глава Дома был единственным не-англичанином, который удостоился чести носить титул «Лорда». Его наградила сама королева. И хоть Максвелл не входил в Палату, он все равно числился очень влиятельным человеком в Великобритании и с его мнением считались.