— Это! — торжественно выдал Кион Фулмен и сдернул с головы стоящего на коленях пленника черный мешок. — Тот урод, что нас ограбил. Я же говорил, что найду его, дядя. И нашел.
— Ты хотел сказать, МЫ нашли, — ткнула улыбающегося юношу под ребро Кира, отчего тот резко закашлялся. — Если бы не я и мои контакты, ты бы еще недели две провозился. Кто пробил трупы напавших на фургон, а? Кто вышел на остальных членов банды? Вот именно.
— Ладно. Хорошо. Мы нашли, — нехотя согласился тот, выпрямил спину и бросил в сторону сестры полный ненависти взгляд.
Та лишь хихикнула и послала ему в ответ воздушный поцелуй. Кион закатил глаза и собирался было буркнуть что-то язвительное, как внезапно оба близнеца испуганно замерли на месте.
В комнате заметно похолодало.
— Вы не ответили на мой вопрос, — удивительно мягко произнес Максвелл. — Что он тут делает?
— Эм, — подал голос парень. Он чувствовал себя неуютно под пристальным взглядом Главы и переминался с ноги на ногу.
— Да, Кион?
— Чтобы он рассказал, где кейс?
— Разве мне это было нужно? — еще более холодным голосом спросил Лорд. — Кира. Разве, я этого от тебя хотел?
Девушка опустилась на одно колено. Ее глаза смотрели строго в пол.
— Нет, дядя.
— А чего?
— Чтобы я нашла пропажу. За неделю.
— Верно. У тебя осталось пять дней. И результата я не вижу.
Мгновенно потеряв интерес, Лорд Максвел вернулся обратно к стеклу, посмотрел вниз и удовлетворённо кивнул.
Энрико хорошо держался. Теперь Главу интересовало, насколько его еще хватит.
Позади него раздались тихие голоса.
— А в чем проблема? Он же нам все расскажет и …
— Закрой рот, — зло прошипела сестра. — Просто возьми его за ноги и тащи вниз.
— Сама тащи, — буркнул в ответ Кион. — Я деньги нес. Ты знаешь, сколько весит такой чемодан?
— Поной еще…
— Стоп! — развернулся на месте Максвелл. — Деньги?
— Да, господин, — наклонила голову девушка. — Двадцать пять миллионов, если быть точным. Думаю, этот червяк уже продал кейс, но это не имеет значения. Я найду его и…
— Тихо.
— Как скажете, господин.
Глава Дома Фулмен медленно приблизился к пленнику. Молодой парень, на вид чуть младше близнецов. Скован по рукам и ногам, весь дрожал от страха, а из глаз ручьем текли слезы.
Если бы не кляп в зубах, парень бы истошно орал и умолял о пощаде. Целовал бы ноги, бил головой об пол и просил. Просил за себя. За свою жизнь. И бы готов на все, чтобы ее сохранить. Но при этом стоит повернуться к нему спиной — ударит, не задумываясь.
Лорду был знаком такой тип людей.
Крысы.
Мужчина присмотрелся повнимательнее.
«Части правой руки не хватает» — с толикой удивления отметил он. «Удар мечом, очень чистый срез. Работа профессионала».
Лорд подошел к трясущемуся пленнику вплотную, ухватил за шею и легко, словно пушинку, поднял того в воздух. Его холодные голубые глаза приблизились к лицу парня, заставив того замереть от ужаса.
— Я сниму повязку, — безэмоционально, словно машина, произнес Глава. — И ты будешь молчать. Ты понял?
Парень, с глазами полными ужаса, усиленно закивал головой. Он был на все согласен, лишь бы его опустили обратно.
Максвелл брезгливо разжал пальцы, отчего пленник мешком грохнулся на пол. После легкого кивка дяди, Кира наклонилась вперед, к парню и, презрительно скривив носик, вытащила кляп из рта. Щелкоч, еще один и наручники со звоном упали на пол.
Пленник был свободен.
— Фу-у-ух, — выдохнул он и хотел было разразиться благодарственной речью, но вовремя прикусил язык. Он огляделся по сторонам, явно не понимая, что ему делать дальше.
— Туда, — ткнул его в спину Кион и кивком указал на дядю.
Тот снова занял место перед окном и, повернувшись к ним спиной, смотрел вниз.
— Э-э-э, — потирая места, где раньше были наручники, пленник осторожно приблизился к стеклу. — Чем я мог служить, господин?
— Имя.
— Болтун, — на автомате брякнул парень, но после смешка Киона за спиной, быстро поправился. — То есть, Аристеидес, господин. Болтун — это моя кличка. Сами понимаете, привычка, все дела. Да и никто не называет меня, имя-то больно сложное…
Мощный удар тока заставил парня вскрикнуть.
Боль скрутила его тело. Он дугой выгнул спину, рухнул на колени и сжался в комок. Он не мог говорить, не мог двигаться, даже не мог рыдать. Все, что он мог, так это молиться. Молиться, что наказание скоро закончится, и его отпустят.
Внезапно боль исчезла. Но Болтун не успел даже вздохнуть, как него, словно ушата холодной воды, обрушился следующий вопрос.