— Боюсь, господин, пока этого не произошло, мы не можем предоставить вам адвоката, — почтительно отрезал он. — Мне очень жаль.
— Никаких проблем. Буду представлять себя сам.
Зря в меня что ли основы судебных правил вбивали? Целый месяц, между прочим. Пока я восстанавливался после болезни. Вместе с физкультурой, историей и этикетом.
До сих пор корежит от воспоминаний. О, и не меня одного.
Царь Минос скривился, словно вместо яблока, ему подсунули недозрелый лимон. Снова переглянулся с остальными. Даже что-то шепнул брату, на что получил очень странный взгляд.
Наконец старик повернулся ко мне и тяжко вздохнул.
— Господин Адриан. Мне очень…
— Нравится эта идея, — раздался справа от меня жизнерадостный голос. — Хорошо придумал, кузен!
Я оглянулся и заметил… Гермеса, во всем его великолепии. Правда в этот раз молодой бог сменил хитон на синий костюм с галстуком — который совсем не сочетался с оранжевым шарфом на шее — а в руках, заместо тросточки вертел медным жезл с переплетающими его змеями.
— Кадуцей, — заметив мой интерес пояснил бог. — Мне его Аполлон подарил.
— А змеи шли в комплекте?
— Что? А нет.
Юноша лучезарно улыбнулся.
— Братец уверял, что посох меня защитит, но…, — бог развел руками. — Я украл у него стадо коров, так что сам понимаешь. Нужно было проверить. Вот я и бросил его к змеям.
— И как? Сработало? — заинтересовался я.
Гермес пожал плечами.
— А без понятия. Они на него вроде как залезли и все. Что думаешь, работает?
— Как-то не похоже, — честно признал я.
— Ну хоть выглядит красиво, — ухмыльнулся тот, и мы оба громко рассмеялись.
Приятный малый. Даром, что бог. Вообще никакой спеси или пафосных речей. Хотя, с другой стороны, откуда им взяться? Его загрузили вообще всем, чем только можно.
Нет, серьезно. Бог Посланник, проводник душ, бог торговли, хитрости и обмана… Ага, ага. Торговля и воры. Вообще без противоречий.
Идиоты Олимпийские.
Идем дальше, вы же не думали, что это все? Покровитель детей и юношей, бог гимнастики… Черт, на него даже часть обязанностей плодородия и музыки спихнули.
А чтобы ты успевал… Вот тебе сандалии, чтобы быстро бегать. Развлекайся.
Самое смешное, это сравнить Гермеса с другими богами. Например, возьмем Ареса. Его роль наблюдать, как одни люди бьют других дубинами по голове. Все! Ему делать ничего не надо.
Справедливость, как она есть.
— Посланник богов, — царь Минос поднялся из-за стола и, похрустывая суставами, глубоко поклонился. — Что привело тебя к нам? Несешь ли ты для Владыки благую весть?
Гермес легкомысленно махнул рукой.
— Весть? Нет, что ты.
— Тогда…
— Я же сказал, мне понравилась идея, — кивнул в мою сторону юноша. — Так и поступим. В качестве исключения. Никто же не против?
Судья глянул на меня. На бога. А потом махнул рукой, дескать делайте что угодно, мне надоело. Видать, ругаться с Наследником Аида и одним из Олимпийцев даже ему было не с руки.
— Но только я не потерплю насмешек или искажения правды, — твердо добавил он. — Каждый обязан ответить за свои дела.
— Несомненно, — с честным-пречестным лицом кивнул Гермес. — Закон превыше всего. А потому…
Фигура юноши мигнула и исчезла. Только чтобы появиться вновь, но уже в двух метрах от меня. Вот только теперь перед богом расположилась вторая трибуна, один в один копия моей.
Стоп. Серьёзно?
— О да! Какой же суд без прокурора? — кровожадно ухмыльнулся бог. — Верно, кузен?
Матерь божья. Кажется, я уже начинаю жалеть, что угрожал ему торговой войной. Кто бы мог подумать, что он обидится?
Гермес же в это время вышел из-за трибуны и приблизился к судьям. Чтобы на их удивленный взгляд требовательно протянуть руку вперед.
— Могу ли я ознакомиться с делом?
Радамант без единого слова кинул ему в руки толстую папку со своего стола. На его лице скользнуло презрение. Кажется, мужчина недолюбливал шустрого бога. Интересно, с чего бы?
— Благодарю, — словно не заметив грубости чинно кивнул Гермес. Вернулся на обратно за трибуну и, незаметно мне подмигнув, прошептал. — Ну что? Готов, кузен?
Я ухмыльнулся, принимая правила игры. Затем кашлянул и громко произнес:
— Протестую, Ваша честь! Я возражаю против приобщения этого документа к делу.
На меня уставились сразу десяток пар глаз. И только две из них были одобрительными. В остальных же удивление сменялось обреченностью. Ну да, ребят. Вы попали.