Вчера Игорь ездил в Кучино, хозяйка сказала, что не видела ее уже больше двух недель.
Разговор прервал звонок в дверь, вернулся Игорь Николаевич. Он, как и Нина, обрадовался Николаю Степановичу.
– Коля! Наконец-то! Рад тебя видеть, я как об стенку бьюсь, все время думаю, вот бы, ты приехал.
– Здравствуй, Игорь, – сдержано поприветствовал бывшего родственника Николай Степанович, – Удалось что-нибудь узнать?
– Был у Карпушина. Хорошо бы тебе самому с ним поговорить. Я таких людей не понимаю. Мне кажется, что он знает больше, чем говорит, хотя, похоже, он действительно ничего не знает об Алике. Ксюша рассказывала, помощник у него странный – Витек, крутится постоянно в мастерской, на уголовника похож, она его побаивается. Карпушин утверждает, что девочку не видел две недели, тоже беспокоится, ни звонка, ни предупреждения. А для Ксении работа – это святое, она на улице на скамейке заночует, но придет вовремя.
– Ты был в мастерской?
– Там у них несколько комнат в какой-то развалине, разные художники, у Карпушина – самая большая. Я, знаешь ли, в живописи полный профан, не понимаю, зачем ему нужна модель, такие искаженные формы не нуждаются в натуре. Как это у них называется – андеграунд, извини за выражение. На него сейчас у иностранцев большой спрос, и у нас – в очереди на выставку во всю улицу стоят. Это потому, что они неформальные. У нас ведь как, запрети молодежи читать 'Войну и мир', они будут друг другу 'до утра' передавать, до дыр зачитают.
– Как же она оставалась в мастерской ночевать? Одна? Не страшно?
– Там на дверях настоящие засовы, диван есть, туалет. Да и в других комнатах иногда ночуют. Я думаю, в мастерской гораздо спокойнее, чем у нее в Кучино, ездил туда вчера. От станции идти пешком около километра, автобус ходит редко, я так его и не дождался. Хозяйка не удивилась, когда я стал про Ксюшу спрашивать. Говорит, девочка предупредила, что нашла работу, месяц будет жить в Москве. Тогда чего беспокоиться? А два дня назад приезжал Алик, хозяйка его знает, сказал, Ксюша просила кое-какие вещи подвезти, но ключа у него не было, попросил открыть хозяйку. Еще она сказала, что про Ксюшу спрашивал какой-то мужчина. Описать его хозяйка не смогла, говорит, совсем неприметный, да и зрительная память у нее плохая.
– У вас случайно нет фотографии Ксюши?
Нина прошла в комнату, взяла на полке стеллажа рамку и достала оттуда фотокарточку. На ней были четверо, по краям Игорь и Алик, весело улыбающиеся и обхватившие руками женщин в центре. Одна из них – Нина, другая – молодая девушка, невысокая, довольно приятная, большой рот и разрез глаз как у олененка Бэмби.
Николай Степанович записал адрес мастерской, имена художника и его помощника, завтра попросит ребят разузнать, что за фрукты, и попрощался с парочкой. У него появилось много вопросов к сестре. Она что, не знала, что у сына есть девушка? Все очень странно.
* *
Такого взрыва Николай Степанович никак не ожидал. Он приехал на Усиевича уже поздно, но успел застать племянницу, подъехавшую после работы поддержать мать. Вопрос казался самым обыденным, собственно, он уже сегодня его задавал, но получил невразумительный ответ.
– Оля, а ты знала, что у Алика была девушка?
Вопрос превратил печальную женщину в бешеную фурию.
– Не было у него никакой девушки, – завизжала она, – эта провинциалка, приезжая пыталась его подцепить из-за московской квартиры! Шлюха, настоящая проститутка, тварь! Никогда ее ноги не будет в нашей квартире!
Марина, к удивлению, тоже присоединилась к проклятиям матери.
– Даже если они поженятся, все равно сюда ее никто не пустит, – вторила она Ольге.
Полковник опешил. Откуда столько ненависти к 'провинциалке'? Что, Ольга забыла, как сама перебиралась в Москву из деревни, как цеплялась за свой ЖЭК, дающий работникам по лимиту временную прописку. Правильно говорят, больше всего мы ненавидим в других свои собственные беды. Да и из рассказов Игоря, девочка представлялась совсем другой.
С трудом удалось убедить двух враз озверевших женщин вернуться к Алику. К своему ужасу Николай Степанович понял, что даже его исчезновение не поменяло их приоритеты. Главное – это жилье. Ох....
Пока ясно только, что они про Ксюшу знают.
– Вы ее видели?
– Нет, никогда, и видеть не желаем.
Николай Степанович слишком хорошо знал своих родственниц, чтобы не догадаться, что они врут. Наверняка, где-то со стороны подсмотрели, чтобы понять, с кем имеют дело. И угрозу оценили по достоинству, отсюда и неприкрытая ненависть.