Тут меня осеняет идея. И я спрашиваю:
— А лотереи? Спортивные лотереи Спорткомитет может организовать?… (Гранаткин заинтересовано смотрит на меня) Там и надо то, всего билеты напечатать, продать через газетные киоски и принять заполненные карточки с обратными адресами по почте. Выигрышные номера в газетах печатать. Половину от выручки пустить на розыгрыш призов, а остальное на развитие детско-юношеского спорта. Например, на базе команд финалистов «Золотой шайбы» и «Кожаного мяча» создавать спортшколы, где ребята будут и учиться, и питаться, и тренироваться.
Быстренько объясняю правила «Спортлото 6 из 49». Валентин чешет затылок:
— Это будет непросто. Вон вопрос про белую краску подо льдом, как в Америке на катках, три совещания собирали в ЦКа пока приняли… Спортлото. — пробует на язык незнакомое слово.
Время обеда. Секретарша приносит поднос с чаем и сушками. Садимся чаёвничать.
— Нужно обмозговать. На 52-й год вряд ли, — снова чешет затылок Гранаткин, крутя бумажку с правилами Спортлото, — всё уже распланировано и согласовано, а вот на 53-й… Хотя, попробую через товарища Косыгина. Он спорт уважает…
Тут Валентин, сломав в кулаке сушку, вспомнил забавный эпизод, что недавно случился в их организации…
— В спорткомитет месяц назад пришли люди в спецовках, когда Председателя не было. Показали секретарше какую то бумагу, сказали, что вопрос согласован с Председателем и забрали из кабинета и приёмной два больших индийских ковра на чистку. Проходит неделя-другая — нет ковров. Секретарша к Председателю, а он не в курсе. Оказалось, что это были жулики. На чёрном рынке даже за б/у ковёр по несколько тысяч за штуку отвалят…
8 сентября 1951 года. Москва.
Утром пробежался, и понял, что пока рановато ногу нагружать…
Пошёл посмотреть на хоккейную тренировку «ВВС». Как-то всё уныло. Не каток, а недоразумение. Хотя, другой пока только начали строить. Подзываю нашего молодого защитника Юру Баулина. Этот гренадёр ростом был на уровне Яшина. Я посмотрел на молодое дарование снизу вверх и передал посылку с тушёнкой и вареньем, что передали для сына родители. Они специально приезжали на наш матч в Ригу из Даугавпилса… Я помнил из той жизни этого тренера советской молодёжной сборной. Он и Эпштейн оттачивали мастерство молодых Третьяка и Балдериса. Был на церемонии присвоения Баулину в 91-м звания Заслуженного мастера спорта. А в 50-60-е пять его золотых медалей Первенства СССР, пяток медалей с ОИ, ЧМ и ЧЕ не являлись основанием для присвоения высшего игрового спортивного звания. А почему? А потому, что не было «золота» с главных соревнований. А за «серебро» и «бронзу» звание мало кому давали…
Подхожу к тренеру Короткову и передаю заранее заготовленный план подготовки по переходу к тренировкам на поле НХЛ-овских размеров, которые я выписал из американского спортивного журнала. Мол там площадка поуже и играть против нас будут совсем уж по-другому. Павел Михайлович хмыкает и говорит подслушанную у меня фразу:
— Поздно пить «Боржоми», когда почки отказали. У сборной и на этой то коробке будет всего три тренировочных дня. Так что успокойся Юра. А листочек твой давай. Мы с Чернышёвым покумекаем.
Эй, автор, — скажут некоторые читатели, — А поподробнее можно? А то в лучших книгах про спортпопаданцев информация, как из энциклопедии, льётся. Давай и ты не отставай!
Спецом для спортзаклёпочников сообщаю, что в хоккейные правила каждый послевоенный год вносили изменения: так в сезоне 49/50 количество хоккеистов на матч увеличили с 12 до 15, для любителей узнать высоту бортов хоккейной коробки(я тихо фигею от такой информации в художественной книге), сообщаю, что они подросли с с 1,015 до 1,22 метра, а да, в том дебютном для меня-попаданца сезоне 50/51 ввели номера на форме. Новый сезон 51/52 решили по решению Спорткомитета начать в Новосибирске, Свердловске и Челябинске. Там и температура в начале зимы всегда была соответствующая. Ведь крытые стадионы с искусственным льдом к началу этого Первенства нигде не достроят.
Жарову присвоено звание «Заклёпочник первой категории».
Павел Михайлович сообщает, что Боброва на футбольной комиссии отстранили от игр клуба за оскорбление тренера Горохова. В итоге, состоялся так называемый, распространённый сейчас «суд чести», о котором Вячеслав Бобров сказал так: «У меня был выход — пустить слезу, сказать, что без команды жить не могу. И простили бы меня. Но я не стал, не смог. Обидно было, пили-то вместе, а как до дела дошло, все языки в задницу засунули, никто и слова за меня не замолвил. Вот тебе и дружба мужская. Только Витька Шувалов на собрании за меня и высказался, а ему тотчас же из президиума: „А нам адвокаты для зазнавшихся пьяниц, товарищ Шувалов, не нужны!“».