— А это правда, что атлетикой они занимаются там, ну… совсем голыми? — с сомнением в голосе спросил Плавт.
— Когда как. Когда голышом, а когда в набедренной повязке, — ответил Тимон. — А как же ты будешь бороться, скажем, в хитоне? Или бегать в гиматии?
— Должно быть, ты прав, — согласился Плавт. — Но всё равно… я, наверное, не смог бы показаться голым на людях. А ты не знаешь, какими видами атлетики они там занимаются?
— Почему «не знаю»? Знаю. Бегом, прыжками в длину, кулачным боем, борьбой, метанием копья и диска, стрельбой из лука. Вот… пожалуй, и всё…
Осмотрев со всех сторон гимнасий, ребята возвратились на площадь Агоры.
— Что дальше? — спросил Плавт.
— Думаю, тебе следовало бы ещё увидеть театр, — ответил Тимон.
— Да! Обязательно театр! — встрепенулся Плавт. — Я столько слышал о театре, но смутно представляю, что это такое…
— Значит, идём к театру.
Оказалось, что театр находился совсем рядом с Агорой, только оттуда он не был виден. Но достаточно было миновать восточный торговый ряд, свернуть в конце его вправо и пройти оргий[81] десять, как перед ребятами открылась совсем другая картина. Они стояли на краю вершины высокого, спускающегося до лимана холма, весь пологий склон которого был застроен жилыми домами. И рядом, почти у самих их ног лежал, как на ладони, театр. Не стоял, как того ожидал Плавт, надеявшийся увидеть что-то вроде дворца или стои, а именно лежал, поскольку был похож на большущую неглубокую чашу, вдавленную в склон холма.
Чаша делилась как бы на две почти равные части. Нижнюю, несколько большую, его занимала орхестра — ровная площадка с небольшим алтарём Диониса в центре.
— На орхестре, — объяснил Тимон, — находятся хор и флейтист. Они, когда надо, по сигналу корифея[82] поют и играют. Помост, что за орхестрой, называется проскенионом. На нём актёры разыгрывают действие. Сзади помоста — скене. Там актёры, если надо, переодеваются и меняют маски.
Скене изображала фасад дворца с поддерживаемыми колоннами фронтоном посередине и несколькими дверями.
— А это театрон[83], — Тимон показал на верхнюю половину чаши, которая множеством полукруглых скамеек-ступеней поднималась вверх по склону холма. — Здесь…
— Я уже догадался! — перебил Тимона Плавт. — Здесь сидят зрители. Ведь так?
— Конечно, зрители. Кто же ещё?
— Интересно знать, сколько их может тут уместиться?
— Много. В прошлом году я был здесь с дядюшкой Фокритом и тётушкой Мелиссой. Народу набилось пропасть! Так дядюшка Фокрит говорил, что зрителей собралось не меньше пяти тысяч.
— Так ты уже был в театре и всё видел? — оживился Плавт. — Расскажи!
— Ну-у… театр… Это когда актёры изображают перед зрителями какое-нибудь интересное событие или занимательный случай из жизни какого-нибудь бога или героя. Причём разговаривают только стихами. И что удивительно: все актёры — мужчины. Даже женские роли — и те исполняют мужчины.
— И тут женщин зажимают, — неодобрительно заметил Плавт.
— И у всех актёров на лицах маски, — продолжал Тимон. — Если актёр играет серьёзную или трагическую роль, то и маска на нём серьёзная, строгая, а если роль смешная, комическая, то и маска, соответственно, смешная, а то и смеющаяся.
— Как интересно! — воскликнул Плавт и, вздохнув, поникнувшим голосом добавил: — Когда же я увижу театр?
— Увидишь! — заверил его Тимон. — Обязательно увидишь! Упроси отца приехать в Ольвию на Великие Дионисии — и увидишь.
— А платить за это надо?
— Нет, не надо. Я же говорил, что все расходы по организации театральных представлений берёт на себя кто-нибудь из зажиточных горожан, которого называют хорег. Например, в позапрошлом году хорегом был дядюшка Фокрит.
— Что бы там ни говорил отец, а всё-таки хорошо жить в городе! — мечтательно произнёс Плавт.
— Конечно, хорошо, — согласился Тимон. — Но давай-ка сойдём вниз. Покажу тебе одну интересную штуку.
Мальчишки по высеченным в склоне холма ступенькам спустились в театрон.
— Сядь хотя бы вот здесь, — показал Тимон на один из верхних ярусов скамеек, — а я пройду к скене и позову тебя оттуда, вначале тихонько, затем громко. Ты же слушай внимательно.
— А что будет? — поинтересовался Плавт.
— Увидишь, — коротко ответил его провожатый. — Точнее, услышишь.
Плавт остался наверху, а Тимон сошёл вниз, поднялся по ступеньками на проскенион и тихо, почти шёпотом вымолвил: