В этих репликах была немалая доля правды. Для того чтобы оказаться поближе к мосту, перед развилкой, где путь на Пруву сливался со Священной дорогой, ей пришлось, несомненно, приехать сюда ещё затемно, иначе из-за огромного скопления людей, собравшихся здесь с наступлением рассвета, квадриге вряд ли нашлось бы моего…
Осуждая Деметру за нескромность, люди тем не менее восхищались ею. Многие из проходивших мимо стремились поймать взгляд красавицы, привлечь к себе её внимание.
— Олимпионик приветствует гереонику! — сказал Ликас, поравнявшись с квадригой. Он давно был поклонником красоты и атлетического таланта молодой гречанки.
— Запишись на гонку квадриг, Деметра, ты и там станешь первой! — кричали из толпы. — Добьёшься того, чего не смог Никандр!
При этих словах все, кто стоял рядом с квадригой, стали оглядываться, ища взглядом Никандра, брата Деметры. Ходили слухи, что Никандр, оправившийся от травм, уже несколько месяцев готовил к соревнованиям новую квадригу. Все знали, что, участвуя в прошлых Играх, он был сбит недалеко от поворотного столба при столкновении четырёх квадриг, в котором двое возничих погибли, третий был искалечен до неузнаваемости, а сам Никандр отделался переломами ног.
Но Никандра нигде не было. Да это и понятно. Ведь участники гонок на ипподроме были освобождены от обязательной месячной тренировки в Элиде. Они готовились к гонкам в своих родных городах, приезжали в Олимпию лишь незадолго до открытия Игр и предпочитали проводить время до начала состязаний в заботах о своих лошадях.
Кроме Деметры, никто не приехал встречать состязателей на колеснице. Зато в числе встречающих было немало всадников. Два конных воина стояли у въезда на мост рядом с пешими стражниками. Ещё трое застыли на другой стороне моста. Официальные представители Олимпии, одетые с роскошью, на щедро убранных конях, расположились недалеко от моста спиной к шумной речке Кладей. На той же стороне, левее этой группы, почти напротив квадриги, остановились ещё двое всадников, обращавших на себя внимание толпы. Причин тому было две. Они сидели на красивых конях, песчано-жёлтых, с чёрными гривами и хвостами и такими же чёрными ногами. Необычной была и одежда всадников. Короткие тёмно-серые кафтаны с откидывающимися от локтей рукавами выдавали их чужеземное происхождение. Впрочем, если бы не одежда, они вполне могли бы сойти за византийцев. У обоих были тёмные вьющиеся волосы, ниспадающие на ворот кафтана. И хотя они не были близнецами, всё же с первого взгляда в них можно было безошибочно распознать братьев. Всадники беседовали вполголоса, наклоняясь друг к другу и поглядывая в сторону квадриги Деметры. Стоявшие рядом обратили внимание на их греческий говор: он был чист и правилен. Но всадники говорили не о Деметре, а о её конях:
— Скажи, ты узнал коней, впряжённых в квадригу этой гордой красавицы?
— Конечно. Это армянские кони арцахской породы. Выносливые и сильные, как и те, что под нами.
— Да, по вряд ли стоило подвергать их выносливость такому испытанию. Эти кони хороши в деле. Держать их запряжёнными недвижно несколько часов кряду — преступление.
— Не волнуйся, Арсен, это не наша с тобой забота.
— Ты прав, брат, но мне всё же жаль коней. Ведь это наши земляки.
При этих словах братья расхохотались. Посмотрев на дорогу, старший из братьев заговорил снова:
— Скорее бы увидеть Вараздата. Я соскучился по нему, как по родному брату.
— Он и мне как брат. Так хочется, чтобы он победил на Играх. Это была бы победа всей нашей страны!
— Кулачный бой — дело серьёзное. Вот если бы на Играх в Олимпии проводились состязания по стрельбе из лука, тогда он наверняка стал бы олимпиоником.
— Ну, знаешь, Карен, если бы устраивали состязания лучников, то победителем вышел бы я! — И младший из братьев попытался смягчить смехом невольную нескромность.
— Ты и впрямь мог бы победить в этом виде агона, — серьёзно произнёс старший.
Мужественная, полная достоинства осанка чужестранцев выдавала в них воинов, хотя при них не было никакого оружия. Впрочем, среди присутствующих оружие — короткие мечи за поясом — имели лишь стражники, которым было поручено охранять порядок в городе. Таков был строгий закон Олимпии: никто, кроме стражи, не имел права показываться вооружённым в период Игр.
Неожиданно сквозь гомон толпы стал различим конский топот. Шум и разговоры тотчас же стихли. И тогда цокот копыт стал ещё явственнее. Сомнений быть не могло. Это долгожданный гонец, спешащий сообщить о приближении элланодиков и атлетов. Ещё мгновение, и вот уже на Священной дороге, в том месте, где от Алфея она делала крутой поворот и шла вдоль Кладея, показался скачущий во весь опор всадник.