- Проиграю? - скривился Агис. - Не думаю.
- Так ты даешь слово? Как воин?
Прежде чем дать окончательный ответ, гоплит посмотрел на Лиму через плечо. Ей пришло в голову, что сейчас он назначит какое-нибудь условие. Потребует, например, чтобы она стала его рабыней, если илот проиграет.
- Хорошо, - медленно выговорил Агис, повернувшись к парню с торчащими волосами. - Даю слово. Я никому не скажу о поединке. Не скажут и мои друзья. Мы встретимся, биться будем насмерть. Если победа останется за мной, я не стану мстить илотам? но помни, меня могут выбрать охотником. Я могу добраться до твой подружки и так.
- Она мне не подружка, - пожал плечами илот. - Впервые ее увидел.
Олимпиец со шрамом ответил скептической гримасой. Лима была уверена, что он не поверил ни единому его слову. Хозяева привыкли считать, что все илоты прирожденные лжецы и трусы.
- Что ж? - сказал гоплит, - я дам тебе право назначит время, место и оружие.
- Дай подумать. - Илот почесал подбородок, покрытый короткой щетиной. Задрав голову вверх, он прищурил один глаз и сделал вид, что напряженно размышляет. - О! Знаешь, где старый завод по производству бетона?
- Знаю, - отозвался Агис.
- Встретимся там, в полдень. Через три дня. А насчет оружия? - Илот показал кулаки. - Этого будет достаточно.
Приятели Агиса разочарованно вздохнули.
- Для тебя, олимпиец, это, наверное, раз плюнуть.
- Ты прав, илот, - с нескрываемой ненавистью и презрением выговорил Агис. Он отлично умел контролировать эмоции, но они все-таки находили брешь в его обороне. - Я убью тебя, и мне не понадобится много времени. Я рожден, чтобы побеждать.
Илот многозначительно кивнул, смерив его фигуру уважительным взглядом? но это было куда красноречивее любых словесных оскорблений.
Лима услышала: кто-то из гоплитов бормотал себе под нос, что не стоило бы так опускаться перед отродьем собаки.
Агис хладнокровно проигнорировал это замечание.
- Тогда тебе нечего бояться, - подытожил илот, - однако не обессудь, если мои кулаки окажутся крепче.
- Я тренируюсь с четырех лет, - прошипел олимпиец.
Парень с торчащими волосами развел руками.
- На этом все? - спросил он.
Агис поднял руку и ткнул указательным пальцем ему в грудь.
- Сбежишь, я достану тебя где угодно.
- Зачем же бежать? Я тоже дал слово.
- Слово илота? Да чего оно стоит? - фыркнул Агис.
- У тебя будет возможность это узнать, олимпиец. А теперь прости, мы, пожалуй, займемся своими делами. - Илот обогнул гоплита и, не обращая внимания на его дружков, подошел к Лиме.
Он ненормальный, мелькнуло у нее в голове. Ненормальный. Он убьет нас обоих!
Сейчас, когда илот стоял спиной к своим врагам, Агису ничего не стоило ударить его исподтишка.
- Ну, куда бы ты ни шла, дорогуша, я тебя провожу.
Она подняла взгляд. Глаза у илота оказались светло-карими. Он взял ее за руку, но понадобилось усилие, чтобы отлепить Лиму от стены, с которой он едва ли не срослась.
Девушка не чувствовала асфальта под собой. Мир раскачивался, и кирпичная стена справа грозила упасть на нее и раздавить.
А еще Лиму тошнило. Желудок свело так, что стало больно, но, стиснув зубы, она продолжала идти на плохо гнущихся ногах.
Гоплиты смотрели им вслед, и, кажется, не в силах были поверить в случившееся.
Закон или нет, а они могут найти себе другой объект для развлечений. Вместо меня умрет другая, подумала Лима.
- Шевели ногами, - шепотом сказал ей илот, когда они отошла метров на десять.
- Я стараюсь, - чуть не плача, отозвалась Лима. В носу защипало, все стало расплываться.
Больше всего ее пугало чувство собственного бессилия.
- Эй! - вдруг крикнул Агис, заставив их остановиться.
Лима с отчаянием сжала руку своего безумного спасителя. Вот теперь их точно убьют, игры в благородство кончились.
Со времен Великого Переустройства не было такого, чтобы олимпиец давал слово илоту.
- Как твое имя? Я хочу знать, кого собираюсь убить!
Гоплит за все время не сдвинулся ни на шаг, и со стороны напоминал статую чемпиона, какими любят украшать свой быт его сородичи.
- Меня зовут Клеон. - Знакомая широкая улыбка. - Теперь ты знаешь.
В какой-то миг Лима почувствовала острое желание спрятаться за его спину. Раньше таким образом она искала защиты у отца или матери, но что-то вдруг остановило ее, какое-то неосознанное стремление делать все наперекор неизбежному. Та часть, что, вопреки всему, готова была драться до конца, снова дала о себе знать.
Хотя бы сейчас Лиме не хотелось выглядеть легкой добычей.
Гоплит кивнул и поднял руку: то ли прощаясь, то ли грозя.