Рука. В тот вечер она превратилась в отдельное существо, чье поведение ты не мог предугадать. Полчаса или даже больше она просто лежала, но потом ты с немым удивлением увидел, как твои пальцы, осмелев, начали медленное движение по шерстяной ткани расстеленного под тобой индейского покрывала. Ты лежал на вершине травянистого холма посреди вашего старого семейного ранчо – двухсотакрового клочка пустыни Чиуауа, которому какой-то твой предок-оптимист дал название Зайенс-Пасчерз – Пажить Сиона. Твои глаза едва замечали сверкающие звездные хвосты, вспышки небесного сияния, пока метеорный поток Персеид лился на Западный Техас. Все твое внимание было поглощено движением пальцев, заинтересованных совсем в другом, куда менее масштабном явлении природы: Ребекке Стерлинг, расположившейся на другом покрывале всего в нескольких дюймах от твоего. Ты глубоко дышал, чувствуя, как ее ванильное дыхание пробивается сквозь исходящий от земли пряный запах растопленного солнцем креозота.
– Надо же, – сказала Ребекка Стерлинг. – Это здорово.
– Бывает и не такое. – И твой отец продолжил очередную пространную лекцию по астрономии на излюбленную тему: как базовые атомные структуры, все, что делает нас нами, возникли из огненных протуберанцев далеких звезд. Но тебя не интересовали рассуждения о стадиях эволюции. Твоя рука предлагала лучшее, наглядное доказательство неистребимой жизненной силы, торжествующей вопреки всему и вся. Твоя рука, подобно земноводному, выползающему на сушу из первичного океана, преодолела первые пять дюймов жесткой земли и сухой бизоньей травы, что отделяли покрывало Ребекки от твоего покрывала.
Ребекка Стерлинг! Целый год, с тех пор как ее семья перебралась в твой город, ты внимательно наблюдал за этой девушкой. На самом деле в тяжком молчании школьных часов ты наблюдал за многими девушками. Так что же особенного было в Ребекке, что отличало ее от остальных? Она была очень хрупкой – очертания костей проступали под ее упругой кожей. А волосы ее действительно походили на сокровищницу завитков янтарных, как написал ты потом в стихотворении. Однако Ребекка несла эту сокровищницу, словно нечто немного постыдное, словно обременительную семейную реликвию, которую велела ей надеть мать. Ребекка приминала свою сокровищницу шпильками и резинками, тянула и кусала ее кончики. На уроках литературы, куда вы оба ходили, она, казалось, тренировалась издавать как можно меньше шума. Когда ей требовалось чихнуть, она прятала лицо в ворот свитера. Ты находил особую красоту в странной грусти ее безмолвия. Но если бы не поразительное объявление, сделанное твоим отцом однажды за ужином в понедельник, твоя история с Ребеккой, скорее всего, окончилась бы ровно так же, как все твои истории с девушками: в твоей собственной, далеко не столь прекрасной тишине.
В последние годы совокупный эффект разочарования, течения времени и немалых количеств дешевого виски, выпитого Па, подточил старые обычаи семьи, однако вы сохранили «понедельник хороших вещей», когда Лавинги каждый понедельник перед ужином по очереди рассказывали об одном радостном событии, которое ожидало их на неделе. В тот вечер, вдыхая запах подгорелой патоки, исходящий от серого куска мясного рулета у тебя на тарелке, ты отделался какими-то дежурными фразами насчет книги «Игра Эндера», которую читал и которая тебе нравилась; мама ожидала, что боль в спине немного утихнет. Хорошая вещь Чарли оказалась множеством хороших вещей: его пригласили на три вечеринки в следующие выходные. Но единственной по-настоящему хорошей вещью, которую ты услышал в тот вечер, – первой бесспорно хорошей вещью за долгое время – оказалась новость, сообщенная отцом.
– Судя по всему, у нас будут гости, – сказал Па.
В списке постоянных членов клуба юных астрономов значились только люди с фамилией Лавинг, однако изредка отцу все-таки удавалось заманить на заседание кого-нибудь из своих учеников. И когда Па объявил, что уговорил свою бывшую ученицу по имени Ребекка Стерлинг прийти в Зайенс-Пасчерз, чтобы посмотреть на падающие звезды, ты судорожно вцепился в стул.
– Ребекку Стерлинг?
– Ну да. – И Па ухмыльнулся. – А что? Это имя для тебя значит что-то особенное?
– Нет… То есть немного. Мы вместе ходим на литературу.
За все то время, что вы посещали углубленный курс английской литературы под руководством миссис Шумахер, вы с Ребеккой перекинулись разве что парой слов. Ты был уверен, что на приглашение отца она не откликнется.