Честно говоря, персонажи сии оказались «новыми» лишь для сидящих за столом. Для Василия два добрых молодца были вполне старыми знакомыми — его же собственными подмастерьями. Вьюноши, упорно помогавшие Василию в кузнице, были вполне нормальными парнями, однако близость к огню и искрами из-под молота нанесла некоторый ущерб в виде множества дырок их партикулярной одеже. Василий же, вынужденный привлечь юнцов к одномоментной переноске всех запасов столового серебра из кузницы в барский дом, на всякий случай переодел их в мундиры французского полка из города Ливра, оставшиеся в его распоряжении после очередной циклической транзакции с фуражом из запасов бабынинцев. Эполеты и аксельбанты кузнец давно уже приспособил к делу (обменяв в ближайшем трактире на иные, более традиционные и полезные в жизни ценности), и в результате мундиры утратили «воинственный» вид, но и не приобрели визуальной близости с традиционными русскими рубахами и армяками.
Посему появление пары молодцев в красных мундирах было воспринято собравшимися за столом как «естественное продолжение» действа. Тем более, что появились «молодцы» с бутылками в руках и предложили собравшимся выбрать приглянувшиеся напитки. Поскольку в промежутке между подзатылинами один из юнцов заметил, что не знает, куда что наливать, кузнец по наитию распорядился вино красное лить в рюмки малые, вино белое — в большие, ну а вино хлебное (как самое сильнодействующее) — в самую мелкую посуду. А будучи столь же сильным в русской грамоте, как и его непосредственный начальних от кухтерии и помня о многочисленных попытках шефа хлебнуть уксусу вместо несколько более благородного напитка, успел еще приказать вина наливать сначала понемногу и от господ одобрения долива спрашивать.
Несколько ошарашенные процессом гости провели изрядное время за выбором напитков и этого времени оказалось достаточно, чтобы народ, озадаченый более конкретно, успел принести из кухни котлы с более традиционными для обеда продуктами. А анемичной барышне, от вин и прочих крепких напитков отказавшейся (устами матери), кузнец (ознакомленный старостой о затее с фальшивым сидром-компотом) приказал доставить в графинчике напиток некрепкий.
Как только гости завершили выбор напитков, молодцы в ливрейских мундирах приготовились к раздаче супа. Василий, увидев, что гости воспринимают раздачу порционных блюд как должное (а гости попросту боялись выглядеть провинциалами и не задавали вопросов — да и некогда было), приказал девкам убрать грязные тарелки (с остатками салата) и поставить супные миски. Девки выполнили все, как было указано — убрали верхние тарелки из стоящих перед сидельцами стопками посуды и поставили новые, глубокие — для супа. Юноши же, имея в виду, что на всех должного объема супа не хватит, взяли черпак вполовину меньшего, нежели обычно, размера и воздали каждому по полпорции борща — единственного из супов, отработанного к той дате в производстве. Высшие создания не подняли возмущенного ропота и крика по той причине, что две оставшимися пустые тарелки намекали на возможность продолжения трапезы. А Василий, увидев объем доставшегося каждому едоку пайки, независимо от старосты пришел к выводу о необходимости поставки к столу дополнительного блюда. Опрос перемещавшихся между кухней и господским домом девок показал, что из еды на кухне остался лишь огромный чугун с вареной картошкой и кусок сырго говяжьего филея. Василий, сам по себе мужик весьма крепкий, буквально почувствовал, как вымоченные в соленой воде розги уже рассекают и рвут его собственную филейную часть, и с криком «Задницей чую, не будут баре сырое мясо жрать!» бросился исправлять положение. Лозунг был услышан многочисленными бабынинцами, собравшимися вокруг дома понаблюдать за ожидаемым восторгом кормимого барства и воспринят, как описание высшей степени предвидения — в каковом смысле лозунг сей используется и поныне. Кузнец же озаботился срочным изобретением способа готовки мяса за те десять-пятнадцать минут, которые, по ощущениям его филейной части, природа отпустила на поедание барами борща.
Будучи бобылем, Василий неоднократно сам занимался приготовлением съестного, а будучи кузнецом, гораздо чаще соплеменников сталкивался с приготовлением именно мяса, предлагаемого ему рядовым крестьянством в качестве платы за работу. И знал, что мелкие куски мяса готовятся невпример быстрее, нежели крупные. Посему первым делом обнаруженый на кухне кусок мяса он трудноуловимыми глазом движениями ножа превратил в кучу весьма мелких кусков. Лишь затем, сообразив, что такое количество кусков жарить будет неудобно и долго, постарался как-то исправить положение. Попытка просто сложить куски вместе не показалась ему перспективной. Но увидев лежащий у разделочного стола кусок хлеба, он вспомнил, что хлебный мякиш прекрасно склеивает различные предметы — и одним движением могучей длани вырвал его из куска хлеба и постарался перемешать его с мясом. Мешалось с трудом — хлеб мгновенно впитывал жижу из мяса, и тогда Василий в последнем, отчаянном рывке добавил в смесь жидкость, единственную жидкость, представшую перед его полубезумным взором — молоко из крынки. Посолил он смесь уже чисто машинально — высокородные товарищи мясо без соли не употребляли, и данный факт низкородный люд чувствовал на уровне инстинкта.
Получившаяся смесь легко сформировалась в порционные куски. Василий, увидев на плите горячую пустую сковороду, плеснул на нее масла (чтобы смесь не прилипла к раскаленной поверхности) и покидал на нее округлые лепешки смеси. И, осознав, что на все про все он потратил не более пяти минут, вышел из кухни перевести и приказал присмотреть за жареньем лепешек кого-то из постоянно суетившихся на кухне рядовых пейзан.
Следует отметить, что производя в ускоренном режиме рубку куска мяса Василий мало заботился о возникающих отходах. И несколько мелких кусочков свежайшей говядины разлетелись в разные стороны и упали на пол, на стоящий рядом стол, а несколько — и на край плиты. Этим решил воспользоваться тезка кузнеца — Василий, но не из рода человеческого, а наоборот, из рода кошачьих. Изобилие мясных и рыбных обрезков привлекло к кухне нескольких отважных зверей, а самый отважный — кот Васька — вообще поселился под разделочным столом. Восприняв падшие обрезки мяса как законную добычу, он не бросился с урчанием на них сразу же лишь потому, что его тезка-кузнец был ему незнаком. С покиданием же кузнецом кухонного помещения кот появился из-под стола на свет божий и приступил к употреблению продукта внутрь. Схарчив упадшее на пол, кот переместился на стол и прибрал лежащее там. Оглядев по завершении трапезы окрестности кот увидел несколько лакомых кусочков на краю плиты…
Край, как известно, находится с краю и нагревается не столь сильно, как середина плиты. Однако чугун является металлом с довольно приличной теплопроводностью, и хотя куски мяса, на нем лежащие, пождариться не успели, лапы вступившего на плиту кота почувствовали некоторый дискомфорт.
Услышавший раздающийся из помещения хохот, Василий (который кузнец) ожидая возможной неудачи в своем начинании, материализовался на пороге кухни с воплем «Что тут?» — имея в виду характеристики готовимого им продукта. Обозрев же подрумянившиеся мясные кругляши и не увидев ничего криминального, он весьма своеобразно воспринял ответ корчившегося от смеха поваренка (вероятно бессердечного) «кот летал!».
Результатом этого своеобразия через пять минут стало провозглашение перед барским столом название второго блюда барского обеда — «Котлета с картошкой!». И лишь благодаря неутомимости старосты, подробно описавшего весь подготовительный период в очередном рапорте барину мы знаем, что самое массовое мясное блюдо прогрессивного человечества обязано своим и появлению и названию двум Василиям — кузнецу и коту.
Впрочем, этот прокорм усиленного состава команды господ дал человечеству еще один, ныне весьма популярный, продукт. Точнее, не продукт, а напиток.
Как уже отмечалось, Василий приказал для напоения мелкой барышни доставить с кухни безалкагольный напиток. Но к моменту прибытия гонцов на кухню котел с будущим компотом благодаря усилиям старосты покинул помещение. Глупые девки не придумали ничего лучшего, чем набрать в графинчик для барышни простой колодезной воды.