В процессе столь сложных и длительных экспериментов незаметно пролетели остаток октября, ноябрь и большая часть декабря. Под Рождество почта принесла весть, что к Новому году в поместье прибудет старший барин и молодой жених, получивший боевую рану в дальнем Зарубежье. Почта, как уже упоминалось выше, работала весьма оперативно, санный же поезд, перемещавший раненого молодого барина в родные пенаты, явно не спешил, и хозяева появились в поместье аккурат в полдень 1 января 1814 года.
Не следует считать выражением мелкого подхалимажа существенную подготовку кулинарной составляющей встречи местным податным населением. В большинстве случаев крестьяне своих бар уважали, а защитников Родины так и вовсе любили. Не был исключением и младший Бабынин, тем более мерами физического воздействия на крестьянство в поместье увлекался исключительно старший. Поскольку ранее дошедшее письмо лишь констатировало факт ранения, но отнюдь не степень его тяжести, бурная крестьянская фантазия приостановилась лишь с утратой молодым бароном всех четырех конечностей и обезображиванием лица молодого офицера. Особую печаль у кашеварного пейзанства вызывал неоспоримый факт тяжелой травмы челюсти боевого офицера, вынуждавший последнего питаться исключительно жидкими продуктами.
В связи с этим молодому барину был приготовлен и соответствующий степени увечий обед. А за основу был взят столь высоко оцененый соседями рецепт тушеных в молоке грибов.
В свете последних веяний модификации молочных продуктов от простого молочного к барскому сливочному грибы, успешно выросшие как раз накануне приезда гостей в «теплице», были потушены в густых сливках. С целью демонстрации персонально направленной именно на молодого барина любви блюдо было приготовлено в специально отобранных фунтовых (однопорционных) эмалированых чугунках с эмалированными же крышками. Плотно лежащие крышки препятствовали избыточному испарению, и томленые в сметане грибы оказались во первых чудо как вкусны, а во вторых, пища получилась весьма жидкой. Готовить грибы в силу малого их количества начали с приездом из Смоленска специально выделенного гонца, известившего, что баре уже изволили отбыть из города в поместье. И достигли своей готовности как раз в момент прибытия саней с седоками к крыльцу барского дома.
Но тут столпившихся крестьян постигло тяжелое разочарование. Выскочивший из саней молодой барин вовсе не походил на безрукого и безногого калеку с переломаной челюстью. Лишь рука, засунутая на перевязи под тулуп могла намекнуть, что со здоровьем молодого офицера могут быть незначительные проблемы.
С одной стороны, крестьяне как имущество прибывших господ в целом обрадовалось доброму (в разумных пределах) здравию хозяев. Но психика людей, на протяжении почти что года занмавшихся исключительно созданием «приличествующих случаю кушаний» оказалась не способной выдержать изменение прагмы. Ведь все подготовленные яства оказались как раз «случаю не соответствующими»!
И первой мыслью руководителя церемонии встречи кормимых индивидуумов было «Нужно срочно сделать грибы заново». Второй же мыслью было осознание того, что на это нет времени и, что гораздо важнее, и самих грибов. Откуда-то из подсознания возникла спасительная идея, что «сыр — это концентрированное молоко», и Франсуа-Рожер Гастон Жерар Оливье на полном автомате, управляемый лишь инстинктами, но не разумом, собственноручно досыпал поверх тушеных в сметане грибов по изрядной пригоршне натертого (для скорейшего перемешивания с остальным продуктом) новоявленного «сливочного сыра».
Воздух был в тот день, несмотря на яркое солнце, весьма прохладен, и приехавшие сочли целесообразным «с морозца» немедленно и подкрепиться. Подкрепляться в доме кроме как уже доставленными с кухни двумя порциями «грибов в молоке» было нечем, и г-да Бабынины получили по чугунку с едой. Пока кормимые поглощяли поданое, руководитель пищевого проекта решил в некотором роде снять с себя вину за сильно нестандартный подход к выбору блюд, и, сильно волнуясь, попытался объяснить, что крестьяне, по своему варварскому обычаю, выдумали всякие глупости и корысти ради обманули Великого Кулинара самым неподобающим образом. Но от волнения иностранец, как водится, забыл большинство из требующих произношения слов, и выдавил что-то вроде, «Господа, да. Эти, это жулье, н-да…»
«Жульен, говоришь? Нет бы по-русски назвать, так вы, французы, так и норовите все на свой манер обозвать. Мне еще жульена этого, да побольше!» — таков был прозвучавший ответ старшего из бар. Вмиг вернувший от резкого окрика старшего офицера духовное равновесие и природную сметку бывший солдат немедленно отрапортавал, что жульен-де есть блюдо сугубо специальное, его по многу вкушать не положено, так как против этикету такое вкушение будет, а кто не наелся, так имеется и более традиционный набор блюд к обеду. Поскольку против этикета высокородные дворяне не могут идти даже в собственном доме и даже пребывая в одиночестве, хозяевам стола пришлось в продолжении застолья довольствоваться более традиционными видами пищи, как-то ушицей тройной (впервые изготовленной еще в августе, но так и не опробованной гостями на помолвке в связи с нехваткой рук для выгребания костей из пяти ведер вареных ершей), кашей пшеной на молоке (подготовленной для болезного офицера в слабой надежде, что он утратил лишь зубы, но сохранил челюсть) и изрядного количества компота из сушеных яблок, груш и слив. Оба Бабынина, хватанув по стакану компота, не смогли не признать, что испитое, несмотря на отсутствие градусов, оказалось приятным на вкус и сочли, что при подобном подходе к процессу питания вполне допустимо и отсутствие более традиционных более крепких напитков.
Весть о возвращении молодого Бабынина в родное поместье в подраненом виде уже успела долететь и до окрестных помещиков. Успела до них долететь и весть, что рану боевой офицер получил при защите от врагов какого-то немецкого то ли курфюрста, то ли генерала, за что был пожалован званием то ли саксонского, то ли прусского барона. Так или иначе, но еще до приезда Бабыниных домой в из адрес пришли приглашения на «визит в любое удобное время» практически от всех близких (и не очень) соседей. Поскольку приглашений накопилось довольно изрядно, помещики решили не откладывать дело в долгий ящик и с первым визитом порешили отправиться сразу же по окончании обеда, наказав дворне к возвращению (ожидаемому, в соответствии с объемом гостевой программы числа не ранее седьмого) подготовить торжественный обед по поводу получения немецкого баронского титула и (в довесок) личного поместья Бабынину-Мунихскому (как получившего ранение под немецким городом Мюнихом) от Императора Всея Руси. Как младший сын, Петр Анатольевич наследовать Бабынино не мог, но как барон, по мнению его Величества, не должн оставаться безпоместным…
Особо в наказе отбывающего поместного уже дворянства было указано, что прибывшим на праздник гостям непременно нужно будет подать это… ну, жульен, ну и на закуску чего нибудь, поскольку компотом на торжественном застолье обойтись будет невозможно.