Кнехт стукнул по приборной панели, заставив лифт замереть где-то посередине. Между двумя людьми оставалась только треклятая подушка, которую Лив в отчаянии сжимала, пытаясь защититься от собственного желания и пугающей правды. Она любит северянина. Это не помутнение и не внезапная блажь. Это настоящее. Все эти годы за ненавистью и презрением Оливия Кроу прятала от самой себя такую простую истину.
Сказать ему, коснуться, зарыться пальцами в посеребренных волосах. Почему они седые? Ленцу же даже нет тридцати! Непременно нужно узнать. А ещё целовать его до бесконечности, пока не потемнеет в глазах от нехватки воздуха, пока губы окончательно не онемеют.
Кнехт такой же, как и она. Как же прав он был, говоря, что они — идеальная пара. И как сильно Оливия боялась его правоты, потому его потерять она просто не сможет. Теракт, настоящий взрыв в котельной, шальная пуля — она не переживёт, если с ним что-то случится. Такого, как он больше нет, и не будет.
Слишком сильно впилась в швицеррца поцелуем, так что самой стало больно.
С лёгким раздражением Ленц вырвал подушку и отшвырнул в сторону, прижимаясь крепче к дрожащей от желания девушке. Ещё один удар по кнопкам, и вот они уже вернулись на второй этаж и на ощупь идут к комнате, боясь расцепиться, поддаться сомнениям и слабости.
— Не включай свет, — прошептала Оливия и поймала его руку в миллиметре от рубильника.
— Привычка, — усмехнулся изобретатель. — Меня стесняешься?
— Нет.
— Хорошо.
Ленц поднял девушку, отнёс к кровати и осторожно опустился вместе с ней, подложив здоровую руку ей под голову. Мягкие волнистые волосы опутали пальцы, не выпуская, а пронзительный взгляд голубых глаз не оставил мужчине шансов. Он снова накрыл слегка припухшие от долгих поцелуев губы своими.
Сейчас, как никогда, ему хотелось стать полноценным, ощутить тепло её тела, но механическая рука не чувствовала ничего. Зато Оливия от этих прикосновений выгибала спину, двигаясь ему навстречу. Ей нравится? Не может ей такое нравиться! Грубый холодный металл на нежной коже.
Но для Лив всё было иначе. Электрические импульсы пробегали сквозь каждый искусственный палец. Его сила и магия, которыми он приводил в движение протез, были настолько мощными, что находили отклик с её волшебством, переплетаясь, резонируя, сливая на новом неподвластным никому прежде уровне.
Теперь Кроу знала мысли и чувства человека, с которым твёрдо решила связать свою судьбу. Сейчас, опьянённый их близостью и недавним успехом, он хотел её настолько сильно, что размывалась грань между удовольствием и болью. Его желание было болезненным, пугающим и неудержимым.
Пальцы механической руки слишком послушно оставили девушку без одежды, а затем потянулись к вороту рубашки и расстегнули пуговицы, обнажая изуродованную ожогами шею и исчерченную шрамами грудь с чёрными нитями вен.
Оливия жадно изучала каждый изъян на теле Ленца, запоминая, впитывая, а тот не сопротивлялся, позволял, не стеснялся уродства, но Кроу и не считала это отвратительным.
— Хочу тебя, Лив, — от его признания от макушки до пальцев ног прокатилась огненная волна, оставив после себя неистово пульсирующий отголосок внизу живота.
Звон механических пальцев о пряжку штанов подействовал на Оливию отрезвляюще.
— Стой, погоди, Ленц, — она уворачивалась от поцелуев, но мужчина игнорировал её невнятный шёпот. — Остановись, — она толкнула его в грудь, с трудом сдерживая внезапно накатившие слёзы, и Кнехт замер, тяжело дыша.
Он растерянно смотрел на блестящие капли, срывающиеся с ресниц, и не знал, что делать.
— Это нечестно. Так нельзя, — голос дрожал, а ладони отчаянно искали, чем прикрыть обнажённое тело, которому вдруг стало слишком холодно без прикосновений Ленца.
Он осторожно протянул ей свою рубашку и отсел, всё ещё пытаясь взять дыхание под контроль.
— Что нечестно, Лив?
— Алистер, — единственное, на что хватило сил у девушки.
— Не понимаю. Ты давала ему какие-то обещания? Вы были настолько близки? — шумно сглотнув, спросил северянин.
Оливия ненавидела себя за новую порцию боли, которую вывалила на мужчину. Ведь, пока Ленц лежал в лазарете в академии, она проводила вечера с начальником службы безопасности и была уверена, что это и есть её настоящая любовь.
— Да, были обещания и признания. Я должна объясниться с ним.