— Я очень обрадовался, узнав, что вы здесь, — сказал Жан-Давид, не глядя на хозяина. — Такая удача здесь, на краю света, натолкнуться на такого ученого. Мне рассказывали про вас. И знаете кто?
— Нет, — облизнул пересохшие губы ученый.
— Один французский барон. Он жил неподалеку от Ревьера, слышали о таком?
— Нет.
— Жаль.
— Я, знаете ли, давно из Старого Света.
— Что же вас заставило отправиться в такую даль в таком возрасте?
Ученый поправил свой колпак. Он все никак не мог понять — нужно ли ему продолжать бояться этого странного посетителя или нет. Поэтому говорил неуверенно, все время сглатывая слюну.
— Род моих занятий и интересов таков, что только здесь я мог надеяться найти те компоненты, те травы и минералы, которые позволили бы мне завершить главное дело моей жизни. До меня доходили рассказы о невероятных богатствах здешней фауны.
— Ну и как, вы отыскали свой философский камень?
— Я ищу не философский камень… — начал было Фабрицио из Болоньи, но, натолкнувшись на внезапный пронзительный взгляд гостя, осекся.
— Тогда, может быть, эликсир бессмертия?
— Вряд ли, знаете, это достижимая цель. Мои устремления не идут так далеко.
— Вы ведь врач?
Отблеск нового испуга мелькнул в глазах итальянца. Он смущенно погладил бороду:
— Я иногда практикую, ибо есть у меня и врачебный диплом. Но не это является основным содержанием моих занятий. Я даже в канцелярии губернатора не стал регистрироваться в этом качестве.
— Знаю, поэтому и затратил на ваши поиски столько времени.
— Вы же говорите, что услышали обо мне случайно? — подозрительно и одновременно затравленно сказал ученый муж.
— Не ловите меня на противоречиях в моих словах. Не за этим я сюда пришел.
— А зачем?
Жан-Давид улыбнулся.
Обезоруживающая улыбка вооруженного человека.
Старик Фабрицио облегченно вздохнул. Наверное, можно не бояться этого молодого наглеца. Обыкновенный фат, для которого самое главное — произвести впечатление. Таких полно. И не только здесь на Тортуге.
— Я, разумеется, вас осмотрю. Вы должны понять мою сдержанность, после последних событий в нашем городе звание врача стало, как бы это сказать поточнее…
— Не будем тянуть, давайте приступим к делу. Мне раздеться прямо здесь?
— Нет, нет, здесь я ставлю опыты, здесь в известной степени, как бы это выразиться, нечисто.
— Что вы такое говорите, доктор?! — усмехнулся весело Жан-Давид.
Ученый смущенно покряхтел:
— Будем считать, что это игра слов.
— Будем.
Застегивая свой сюртук после осмотра, Жан-Давид внимательно смотрел в лицо врача.
Оно было озабоченным. Пациенту явно это выражение не нравилось.
— Вы расстроены так, будто рассчитывали обнаружить пару копыт у меня вместо ног и не обнаружили.
— Что вы говорите? — выходя из состояния задумчивости, спросил врач.
— Это я еще шучу. А узнать я хочу всего лишь одно — у меня есть надежда?
Фабрицио из Болоньи опустил голову и все десять алхимических пальцев зарыл в серую паклю бороды.
— Понятно.
Жан-Давид прошел в лабораторию.
Старик последовал за ним.
— Теперь поговорим о гонораре, доктор.
Тот замахал руками:
— Что вы, что вы, как я могу брать деньги с человека, которому не могу помочь?
По лицу пациента поползла змеиная улыбка.
— Вот вы и проговорились. Пока вы молчали в ответ на мои вопросы, я еще…
Фабрицио из Болоньи тяжело вздохнул.
— Чтобы закончить наш разговор, я все-таки назову вам имя человека, который мне о вас рассказывал. И вы поймете, в какую неприятную историю попали.
— Я не понимаю вас.
— Думаю, что уже понимаете, только не до конца. Так вот, восхищенно мне рассказывал о ваших опытах некто барон де Латур-Бридон. Помните о таком?
Даже в полумраке «нечистой» лаборатории было видно, как сильно и как внезапно побледнел старик.
— Вы знали барона?!
— К счастью или к несчастью. Пока не решил.
— И чем же, вы считаете, это должно обернуться для меня? Я попытаюсь вам помочь. Бывают исключения из правил. Я приложу все свои силы. Иногда я делаю чудеса, настоящие врачебные чудеса. В Новом Свете нет лучшего врача, нет человека, который бы лучше меня разбирался в строении человеческого тела. Шанс всегда есть, тем более при вашем телосложении, при вашем…