- Сказать сложно, но где-то ближе к Германии, наверное. Проклятая лощина уже в Италии. Кантия большая, Иван, очень большая. Франция, Испания, про Чехию и часть Восточной Европы я уж молчу.
- Тогда получается, что Данелаг...
- Норвегия и Швеция. Собственно, где они и должны быть. Соленые Острова - это Великобритания. Никто не знает, почему соленые, соли там никогда не было. Восточные племена - часть России. Скорее всего. Туда никто не суется, себе дороже.
- Это точно?
- Мы достали множество карт этого мира. Похоже что так.
- Я тогда другого не понимаю, почему здесь средневековье?
- Я задался этим вопросом почти сразу, как начал понимать что к чему. Какой-то глобальный катаклизм. В тех редких книгах, которые я смог достать, его называли Месть Трех Богов. Что-то вроде всемирного потопа - боги прогневались и стерли человечество с лица земли. Понятно, что информацию надо делить на три да десять вычитать...
- И умножать на ноль, - хмыкнул Иван.
- Ну ты не прав. Если в нескольких книгах подряд пишут, что пришел Спаситель с неба на огненных крыльях и воздал чудесные дары, значит, так и было. Вот только спаситель, скорее всего, обычный человек. Вместо огненных крыльев, скажем, реактивный ранец. А чудесные дары - клубничная жвачка.
- Откуда же тут взяться Спасителю с огненным ранцем?
- Ты же откуда-то взялся, - отпарировал Руслан, и Иван прикусил язык. - Про Спасителя я так, к слову. А катаклизм, похоже, и правда был. На этих землях раньше властвовала Империя - Кант. Аналог Римской. Ну, потом темные века, сам понимаешь. Славу богу, оправились, Кант восстановили, только стал он Кантией, подмял под себя мелкие королевства, князьков упразднил. И ничего, как видишь. Страна живет и здравствует.
- Да уж, - почесал голову Иван.
За то недолгое время, пока они общались, Туров к Руслану успел проникнуться. Зря говорят, первое впечатление самое сильное. По этой логике Иван телекинетика должен был до сих пор бояться и ненавидеть, но нет, оказалось, мужик вполне интересный. Даже слишком.
Внешности самой необычной, хотя это не совсем достоинство Мёнемейстера. Руслан был некрасив. Насколько только может представить себе автор поговорки "мужчине следует быть чуть красивее обезьяны". Если бог и делал его лицо собственноручно, то мастерил его впопыхах и из того, что подвернулось под руку.
Но вместе с этим, было в нем нечто притягивающее, таинственное. Как узнал Туров от разговорчивого Марата, с "бабами у шефа никогда проблем не было. Четыре раза женился, три раза разводился". Потом, правда, помощник Мёнемейстера замялся, словно сболтнул лишнего, и ничего больше от него добиться не удалось.
О себе Руслан не рассказывал. Иван же ему всю подноготную выложил, впрочем, и выбора особого не было, а глава кинетиков был закрыт, как главные ворота Трои. И еще ни один деревянный конь их не пересек.
Хотя Турову по большому счету было все равно. Интересно, конечно, но у него и без того вопросов хватало. Больше всего про способности и Шлем. Редко кому выпадал шанс пообщаться с тем, кто стоял у истоков создания устройства, перевернувшего мир.
- Руслан?
Мёнемейстер ехал позади отряда, то и дело оглядываясь на пленников, - четверых телепатов, которых вез на телеге Костя. Мозголазов положили лицом вниз, ткнув носами в пропахшую животными солому, предварительно немного помяв связав и обмотав несчастным плотной тряпкой глаза. "На всякий случай", - пояснил ему Марат. Хотя Туров и так все понимал. Шутка ли, четыре десятки-телепата.
Вот и сейчас Руслан сначала посмотрел на пленных, точно предугадывая, что разговор с Иваном займет много времени, и он может отвлечься. Лишь после всего Яникеев взглянул на коня, купленного для психокинетика в отстроенной деревне и который самовольно то и дело уходил с дороги, не обращая никакого внимания на всадника, а только потом на Турова.
-- Что, Ваня?
Было в этом "Ваня" нечто родительское, небрежно брошенное и вместе с тем теплое. Наверное, скажи это Ил именно так, именно таким тоном, Турову стало бы не по себе, а слова Руслана звучали как само собой разумеющееся.
-- Я вот все понять не могу. Я же психокинетик...
Руслан не кивнул утвердительно. Он просто заполнил эту паузу своим выразительным "монгольским" взглядом.
-- Психокинетик, - сам подытожил Иван. - Но ты говорил, что на деле я обычный телекинетик. Что это значит?
-- Что-что? - пожал плечами Руслан. - Вот представь себе трактор, который пашет поля. Представил? Вот этот трактор я. А теперь представь, что плуг решат прицепить к хорошему внедорожнику. Будет он пахать поле?
-- Не знаю.
-- Может и будет. Вот только зачем? Внедорожники ведь, они для другого созданы. Вот внедорожник это ты. Ты красивая большая машина, которая считает себя трактором.
-- А что делать тогда?
-- Развиваться, - с ледяным лицом сказал Руслан. - Заниматься, самосовершенствоваться. Есть ряд упражнений. Правда они для мальчиков-подростков, но тебе, думаю, тоже подойдет.
Иван не обиделся, даже не заметил это легкой подколки. Да и подколки ли? Руслан себе подобного не позволял, с кем бы ни говорил. Он всегда собранный, как робот. Турова интересовал другой момент.
-- Но ведь способности не развиваются. После второго Сеанса они закрепляются окончательно.
-- Ты про второе использование Шлема в шестнадцать?
-- Ну да, после него способности перестают развиваться.
-- Глупости и чушь полная. Эта Канторовича идея была, второй Сеанс. Нужды в нем никакого. Если хочешь знать, никакой там Шлем и не используется.
-- А что используется?
-- Антишлем. Ребяткам, наиболее шустрым, которые с двоек до шестерок-семерок поднялись, уровень тихонечко опускают.
-- А от чего это зависит?
-- От психотипа в основном. Еще на самой заре использования Шлема Канторович со Штольцом решили, что им нужны только послушные, спокойные перспективные дети. Которые после того, как вырастут, не станут проблемой. Понимаешь?
-- Да. Понимаю.
-- Я был против. Только кто меня послушает. Мне все Гошей в глаза тыкали. Мол, такой сильный психокинетик, а контролировать его почти никто не может.
-- А почему против был? - Проигнорировал часть рассказа о своем несостоявшемся убийце Туров. - Вроде бы, логично все.
-- Да потому что прогон через Антишлем вроде химической кастрации, только для мозга. Что бы ты ни делал, сколько бы Сеансов ни проходил, подняться уже не сможешь.
-- А я и после первого, и после второго Сеанса шестеркой остался.
-- Повезло, - кивнул Руслан. - Видимо, увидели, что ты лентяй редкостный.
-- С чего это я лентяй? - возмутился Туров.
-- А кто же еще? С заданной шестерки после первого Сеанса за столько лет не подняться, для этого, Ваня, талант нужен. Редкостный талант.
Они замолчали. Иван скорее от обиды, а Руслан потому что все уже сказал. Неторопливо цокали копытами лошади, негромко переговаривались телекинетики впереди, то и дело слышался натужный хохот Ольги, точно она специально смеялась так громко, чтобы ее услышали, ворочались в соломе связанные телепаты. Турову на минуту показалось, что, несмотря на весь антураж, именно сейчас он наконец среди своих. До конца не знакомых, мускулистых соотечественников, намного старше его самого, но вместе с тем таких близких и родных. Парадокс какой-то.
-- Руслан.
Мёнемейстер вновь повторил свой обряд с осмотром пленных и ответил на призыв Турова спокойным взглядом.
-- Руслан, а если постоянно упражняться, то скоро я стану психокинетиком?
-- Ты и так психокинетик, - спокойно принялся объяснять тот. - Только используешь...
-- Да понял я, понял, - перебил его Иван. - Я имею в виду, что называется по факту психокинетиком стану?
-- Не знаю, - равнодушно пожал плечами Мёнемейстер. - Способности к обучению у всех разные. Восприятие, опять же, разное. Может, несколько месяцев, а может, лет десять.
-- Десять лет, - разочарованно выдохнул Туров. - Десять лет, это, конечно...