— Ты спас меня, — Амброзий не потрудился скрыть недоумения в своем голосе. Он стер с шеи кровь. — Оно тебе надо?
Вортигерн пожал плечами. Затем вытер нож об траву.
— А почему бы и нет. Ты сам говорил — от меня всего можно ждать. Не очень-то обольщайся, я не был уверен, что попаду.
Амброзий прищурился.
— В смысле?
— Ну да.
— Ты метнул в мою сторону отравленный нож, зная, что можешь меня не спасти, а убить?
Император притворно развел руками.
— Он еще недоволен. Глядите все, эй! — великий римлянин из Рима недоволен! — я так и так спас бы тебя. Однорукий рудокоп — ты был бы ужасным рабом. Даже я не взял бы такого — а я взял Мирддина.
Они долго смотрели один на другого, но первым захохотал император. Странный смех рвался наружу, и Амброзий дал ему волю. Он уже и не помнил, когда последний раз ему было настолько смешно.
— Сутулая ты собака, — проговорил он сквозь смех. — Я тебе должен.
Он тут же вспомнил о прошлом, но не взял слов назад. Вортигерн промолчал. Император присел на холм, отвязал флягу от пояса и вылакал почти половину. Амброзий сел рядом.
— Он знал тебя, — проговорил он, принимая флягу и опрокидывая ее в пересохшее горло.
— Кто? Он? — Вортигерн кивнул на тело. — Я не знаю его. Правда. У меня дурная память на лица, но… Я и не думал, что могу его знать. Посмотри.
Амброзий оглянулся на поверженного врага.
— Я могу проверить и того, второго, — продолжал Вортигерн. — Думаю, он будет таким же.
Амброзий наконец рассмотрел того, кто угрожал ему. На нем была все та же броня людей Маркуса. Он выругался.
— Я думал, мы победили их в прошлой стычке.
Вортигерн рассеянно жевал кончик травинки. Затем пнул ногой отлетевший шлем.
— Ибернийцы, — пробормотал он и сплюнул. — От них ожидаешь всего, что угодно — но это?
Чтобы налетчики с зеленого острова согласились служить Лодегрансу? Саксу, безродному бандиту с далеких земель, пусть и с горой олова и несметным богатством?
— Они бы не пошли на такое, — ответил Амброзий. — Ибернийцы? Люди из Коннахта? Миде? Тебе не хуже меня известна их гордость.
— Однако, они согласились.
Тот был спокоен, но мрачен. Амброзий знал, что в голове императора вновь начали строиться мысли, будто в отряде, разбегаться, сбегаться и вновь собираться в вымуштрованные ряды.
— Так значит, это вовсе не Хенгист… — пробормотал император. — Прекрасно. Но и он мне больше не друг.
— Нельзя убирать людей с границы у Кантия.
— Разумеется. Что мы имеем, Полу-бритт?
Амброзий нахмурился и стал загибать пальцы:
— Одна половина саксов, которая хочет тебя убить. Другая половина, которая сделает это при первой возможности. И видимо вновь улады Ибернии. Все, как обычно, Вортигерн. Никто не любит тебя. Привыкай.
Вортигерн рассмеялся. Центурион усмехнулся в ответ и опрокинул в себя остатки из фляжки.
— Чем паршивее день, тем веселее, а, Полу-бритт?
— Иногда, может быть. Вортигерн?
Император обернулся к нему.
— Спасибо, что спас.
— Как бы тебе сказать, Полу-бритт. Среди всех подхалимов, ублюдков, врагов и простых дураков, ты единственный приблизился к чему-то похожему на звание «друг». Я всегда говорил тебе. Мне не принесет радости твоя внезапная смерть. Но в дураках ты пожизненно.
Амброзий молчал. Он вспомнил с какой яростью отверг эту дружбу, оказавшись в Повисе.
— Прошло девять лет, Аврелиан, — хмуро продолжал Вортигерн, не смотря на него. — Знаешь, ты такая тряпка, я всегда удивлялся, почему ты не убил меня, не вызвал на бой, не отравил в конце концов, как калека и трус. Каждый день, что ты был в Повисе, я думал — где? Где твоя изощренная месть, где римская гордость? Я ждал ее очень, поверь, очень долго. Хотел разглядеть ее в тебе, предугадать, ты был для меня загадкой, Аврелиан. А потом я понял — ты стал большим братом мне, нежели Утеру. Я знал, что виновен перед тобой, но никогда не жалел о содеянном. Теперь будет правильным, если же ты услышишь — прости меня, Аврелиан. Я предал тебя ни за что.
Амброзий вспомнил слова Килуха.
— Я давно простил тебя, — затем он добавил. — Да и жизнь в Повисе оказалась не слишком плоха. Я не говорил тебе — Мирддин мой сын.
Тот посмотрел на него недоверчиво.
— Мирддин? Мальчишка-друид? Нянька Моргаузы?
Амброзий кивнул.
Император присвистнул:
— Ну и дела. Теперь мне точно придется дать ему вольную.
— Я спрашивал, поедет ли он в крепость со мной, Килухом и прочими. В Камулодун. Он пока не ответил.
— Конечно он поедет с отцом.