– И…
– Вот именно.
– И справочники по сексу.
– Знаю. Знаю.
Люди упорно подходили к миссис Плашков и спрашивали, пришел ли вместе с ней ее муж.
– …думаю… где-то здесь, – отвечала она.
– …прямо умирает…
– Ах, нет… жив и здоров…
– Нет, я всегда… познакомиться.
Нунн был в отличной форме. Он давал миссис Хоу подробный отчет о игре каждого члена английской сборной в течении всего 15-го международного чемпионата. Он понимал, что миссис Хоу ничего не смыслит в регби, и потому любезно переводил свой рассказ на язык футбола. Ему приходило в голову, что, возможно, миссис Хоу ничего не смыслит и в футболе, но ведь есть предел человеческим возможностям развлекать ближних своих. Никто не скажет, твердил себе Нунн, что он не лезет из кожи вон, стараясь быть обходительным даже с самыми безнадежными занудами. Шуточки он отпускает – и разъясняет в самой пикантной и смачной манере. Но ей-богу, если миссис Хоу не перестанет смотреть мимо него загнанным, одичалым взглядом, он занесет ее фамилию в свой справочник по бадминтону, иначе пусть его кастрируют.
Голдвассер чуть-чуть перебрал – достаточно, чтобы изумляться, сколь искусно он это скрывает. Видел он лишь прямо перед собой, как лошадь в шорах, и ограниченность поля зрения, казалось, необычайно способствовала концентрации его умственных способностей. На глаза ему попалась кафедра, и он глубоко и неповторимо осознал всю нелепость находки – церковная кафедра на званом вечере! Он не мог не улыбнуться. Не мог согнать с лица эту улыбку.
Несколько позже он обнаружил рядом с собой Плашков. Она что-то говорила ему совсем невнятно, и ее глаза, брови и складки вокруг рта служили прелестной иллюстрацией к нерасслышанным мыслям. Плашков казалась Голдвассеру далекой, как будто он смотрел на нее в перевернутый телескоп. Он преисполнился к ней жалости. Каждая ее безукоризненная улыбка, каждое изящное поднятие бровей источали, казалось, невыразимую грусть.
– Ах, Плашков, Плашков, Плашков! – услышал он собственный вздох.
– Прошу прощения? – переспросила она невнятно.
– АХ ПЛАШКОВ! – взревел он.
Она одарила его вежливой улыбкой абсолютного непонимания.
– Как интересно, – сказала она.
Он жаждал хоть чем-то ее подбодрить.
– У вас красивые глаза, – сказал он. – Зеркало вашей прекрасной души.
– Прошу прощения? – сказала она.
– КРАСИВЫЕ ГЛАЗА! – прокричал он. На ее лице отразилось недоумение.
– РОВНЫЕ ЗУБЫ! – проревел он. – СТРОЙНЫЕ НОГИ!
Он сжал ей руку.
– Ах Плашков, – сказал он. – Я боготворю вас издали. БОГОТВОРЮ! Я! ОЧЕНЬ! ИЗДАЛИ!
Плашков стремительно высвободила руку и исчезла из его поля зрения в сумятице толпы. Когда он увидел ее снова, она говорила что-то миссис Хоу, и обе смотрели в его сторону. Миссис Хоу, казалось, была чем-то очень озабочена.
В северном нефе Хоу излагал миссис Роу свое жизненное кредо.
– Лично я считаю, – кричал он, – нам надо решить, что делать с вычислительными машинами. Существует бесконечное число возможных вариантов, но лично я думаю, что выбирать надо между порнографическими романами и справочниками по сексу.
– Что? – воскликнула миссис Роу.
– МЕЖДУ ПОРНОГРАФИЧЕСКИМИ РОМАНАМИ И СПРАВОЧНИКАМИ ПО СЕКСУ.
– Что с ними?
– ДОЛЖНЫ ЛИ ИХ ПИСАТЬ ВЫЧИСЛИТЕЛЬНЫЕ МАШИНЫ?
– Вычислительные машины? С чего бы это?
– Знаю. Знаю. Вовсе не с чего.
Миссис Мак-Интош застряла возле Ноббса. Он прижал ее к столику с закусками и вся хворост или крутоны с сыром и протягивал ей, преграждая тем самым путь к отступлению. Время от времени он подкидывал ей какое-нибудь замечание по ходу действия.
– Занятный народ, не правда ли? – выкрикивал он.
– Что же в них занятного? – выкрикивала в ответ миссис Мак-Интош, из человеколюбия пытаясь сохранять жизнь любому зародышу беседы, пусть даже самому хилому.
– Не знаю. Просто на вид занятный.
Немного погодя он делал новую вылазку.
– Во всяком случае, на мой взгляд, – выкрикивал он. Но ведь может быть просто у меня самого мысли занятные.
Чтобы уберечь себя от скуки во время долгих пауз между замечаниями, он поглощал пригоршнями земляные орешки. Д орешка по-братски приютились у него в бороде. Когда общество истощило себя как тема, он перешел к жилищным вопросам.
– Жутковато здесь, – прокричал он. – На мой взгляд, больше похоже на церковь, чем на дом.
– Насколько я понимаю, раньше здесь была церковь, прокричала миссис Мак-Интош.
– Оно и похоже, – благосклонно подтвердил Ноббс. – На мой взгляд.
В поле зрения Голдвассера снова попал Чиддингфолд.
– Привет, – сказал Чиддингфолд все с той же ноткой наигранного удивления, как и прежде.
– Добрый вечер, директор, – сказал Голдвассер.