Сайсифер медленно подошла к нему, протянув руку.
— Я возьму второй, — просто сказала она, заглядывая отцу в глаза.
Он, чувствуя закипающий в крови гнев, поднял на нее мрачный взгляд и отрезал:
— Нет.
— Да, отец. Мне, как и Гайлу, тоже придется научиться.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что идешь с ними?
— Я должна, отец. Без меня они пропадут.
— Вообще-то ее помощь заменит нам целую армию. Тот город на холме, он ведь наверняка укреплен, — серьезно заметил Корбилиан.
— А ты что, собираешься войти в него? — не смог сдержать изумления Брэнног.
— Я должен подойти к кургану.
Сайсифер взяла меч из ослабевшей руки отца.
— Я видела себя с ними, на горе. Они вправе требовать моей помощи. Я не могу им отказать. Брэнног вздохнул:
— Это безумие. Никто из вас не спустится с гор живым! Как я могу отпустить тебя с ними?
Он собирался оставить Сайсифер дома, не слушая никаких возражений, но понял, что опоздал. Ее уход был предопределен, быть может, с самого рождения.
— Я должна пойти, — ответила она, и он не нашелся с ответом.
— Я благодарен тебе, — обратился к нему Корбилиан. Услышав эти слова, Брэнног обернулся к нему, подскочив, точно ужаленный:
— Защищай ее, чужестранец! Береги ее жизнь, как свою.
— Не беспокойся.
Вольгрен шагнул вперед:
— Я тоже буду ее защищать.
Сайсифер улыбнулась. Не требовалось ясновидения, чтобы понять, что выражал его взгляд. Она и раньше замечала, как он на нее смотрит, и иногда поддразнивала его. Но теперь ее переполняла радость, насмешничать совсем не хотелось.
— Спасибо, — сказала она, и Вольгрен покраснел.
— Лучше всего нам выйти чуть свет, — начал Корбилиан. — Ты сообщишь своим людям? Я не хочу уходить, когда все будут еще спать. Думаю, они хотели бы знать.
Брэнног кивнул.
— А как же человек в капюшоне? — спросил Вольгрен.
— Нам суждено повстречаться с ним, — отвечал чужеземец. — Но я не понимаю, в чем его тайна. А ты, Сайсифер?
— Нет. Я не властна над тем, что могу увидеть.
— Должно быть, он — часть того зла, которое ты стремишься уничтожить, — предположил Брэнног.
— Но у него нет разума, оно распространяется само по себе, все равно куда.
— А ты уверен? — продолжал настаивать Брэнног. — С тех пор как ты убедил меня в существовании темных сил, тот шторм не выходит у меня из головы. Твоя лодка пристала к нашему берегу, борясь со встречным ветром. Тогда ветер дул с востока. А волна, которая пришла позже, появилась с запада, точно шторм каким-то чудом повернулся вокруг своей оси. Как будто он искал тебя, а не деревню. Как будто за ним стоял чей-то разум. Корбилиан окаменел:
— Этого-то я и боялся.
Гайл побледнел. Впервые в его словах не чувствовалось никакого шутовства.
— Что ты хочешь сказать?
— Что-то — или кто-то — ищет меня.
— Тот курган? — продолжал расспрашивать Гайл. — Разве это возможно?
— А человек в капюшоне? — присоединился к расспросам Брэнног. — Он тоже имеет отношение к поискам?
Корбилиан снова обратился к Сайсифер, но она покачала головой:
— Сейчас я не вижу ничего, кроме настоящего. Может быть, в другой раз.
— Но ведь не мог же курган сам по себе начать чувствовать, пробормотал великан. Когда столь чудовищная возможность представилась его воображению, он отошел в дальний темный угол, сел и глубоко задумался. Тень страха легла на его измученное лицо.
ГЛАВА 5
Варгалоу
Брэнног сидел у очага и не отрываясь глядел на тлеющие угли. Рядом с ним на столе стояли остатки завтрака — последней трапезы, которую он разделил с дочерью. Он все еще не мог поверить, что она ушла. Уже начало светать, когда четверо путешественников покинули деревню. Брэнног накормил их и помог собраться в дорогу. Они пошли вдоль гавани в сторону гор. В конце набережной Сайсифер обернулась и помахала отцу рукой. Затем решительно повернулась и скрылась за поворотом, не желая длить агонию прощания. Знала ли она, какую боль причинило ему ее решение, как тяжело ему было признать себя побежденным во второй раз? Когда Брэнног возвращался домой, люди поспешно закрывали окна своих домов, словно не желая быть свидетелями его горя. А потом улица опустела. Путники исчезли, как будто их никогда и не было.
Он уже давно примирился с мыслью о том, что в Зундхевне его дочери не место. Но какие опасности подстерегали ее на пути, который она выбрала? «Может, надо было пойти с ними?» — спрашивал он себя. Но вмешиваться в ее жизнь он не хотел. Она сама избрала дорогу, и он не станет ей мешать. Он встал и принялся собирать тарелки. Небо наконец прояснилось, и день, похоже обещал быть ясным. Однако погода могла и не удержаться, так что надо было брать лодку и отправляться в море. Многие из его соседей уже готовились сделать то же самое. Знакомый шорох юбок раздался у него за спиной. Обернувшись, он увидел Эорну: она принесла дров для очага. По лицу ее было заметно, что она беспокоится за него.