По обе стороны от них вились огромные корни, словно вырванные из своих грядок усилиями чужой цитадели. Корень Вудхарта опустился, и компания как один упала на живот, цепляясь за него. При этом они почувствовали жар справа от себя. Там вспыхнул синий свет, и туман испарился. Обжигающая стрела ворвалась в клубок корней, поджигая их, и почти сразу же другая белая огненная стрела ворвалась в растительность по другую сторону корневого моста.
— Варгаллоу пытается освободить цитадель, — сказал Бранног. Он использует силу стержней, чтобы сломать хватку цитадели Вудхарта. Но какой ценой! - воскликнул его разум. Вудхарт поощряет его в этом, но какую боль это ему причиняет! Конечно, Уоргаллоу не может этого понять.
Тогда до Браннога дошло, что, возможно, Руванна тоже пострадает от этого холокоста, но он не мог знать, не мог связаться с ней.
Им пришлось двигаться дальше, снова бежать и, хотя они падали снова и снова, они наконец увидели впереди край Бездны и каменный гребень, который означал разбитую площадь Ширкасла. Они могли видеть ожидающих их Земляных, и когда земляне увидели их, они спрыгнули и побежали им на помощь, помогая им преодолеть последний отрезок пролета. Не успели они вернуться к камню, как корень упал в Бездну, и за его уходом последовала глубокая тишина.
Его разрушил еще один дождь синего огня, когда сила из цитадели за ее пределами вызвала еще больший хаос среди корней. Казалось, в Бездне пылало множество пожаров, нижние пределы которых представляли собой массу извивающихся усиков. Но наконец цитадель вырвалась из их рук, поднявшись, как невозможный корабль, оставляя за собой густые клубы дыма и пылающего огня.
— Вудхарт свободен от этого проклятия! — сказал Гримандер, внезапно уменьшившись на камне, как будто контакт с корнем был для него всем.
Он переживет это разрушение. А Целители?
— Они уйдут, — сказал Гримандер.
Гравал был первым из Рождённых Землей, пришедшим к нему. ‘Что произошло? Вы нашли логово Анахайзера?
Когда компания опустилась на землю, наблюдая, как огромная цитадель медленно движется вверх, прочь от бушующего огня внизу, Бранног рассказал землянам, что произошло.
Киррикри приземлился на скалу рядом с Сисифером и Оттемаром, и через мгновение Император резко перевел дыхание, его белые глаза посмотрели вверх. — Я вижу это, — прошептал он. Цитадель…
— Мы с Киррикри покажем тебе это, — тихо сказал ему Сисифер.
Келлорик был ошеломлен. Было очевидно, что глаза Императора были серьезно повреждены в битве с Анахайзером, и все же он мог видеть! Через девушку? Обладала ли она такой чудесной силой?
Через мгновение Киррикри заговорил в уме Сизифера. — Если он хочет управлять своей Империей так, как должен, ему понадобится зрение.
Сисифер понял, что он имел в виду, и кивнул. Это будет сложная роль. И ты останешься с ним?
— Я сделаю это, госпожа. Нам обоим потребуется сделать это для него.
Сисифер заметил, что Келлорик пристально смотрит на нее. Этот вопрос должен быть решен сейчас. Так или иначе, неопределенность и недоверие должны прекратиться. Но прежде чем она успела заговорить, подошел большой воин и поклонился ей.
Моя госпожа, то, что вы можете сделать, выше моего понимания. Мое желание — служить Императору во всем. В своих мыслях он всегда представлял Оттемара, сражающегося с Анахайзером на грани хаоса. Мой меч принадлежит тебе, как и его. Мои мужчины тоже.
Она кивнула, глядя на тревожное небо.
Я не могу поверить, — сказал Оттемар, его серьезное лицо было обращено к цитадели, которая начала уменьшаться на фоне суматохи за ней, — что его нет с нами. Можем ли мы его потерять?
Гримандер напрягся, не понимая. — Он ранен, сир, но хотя часть его умирает, Вудхарт выстоит.
Сисифер сжал руку Оттемара, прежде чем тот успел ответить, и Император покачал головой, глядя столько времени, сколько ему было позволено, на удаляющуюся цитадель, думая о человеке внутри нее.
25
Последствия
Уоргаллоу наблюдал, как тьма из отверстий над ним начала сгущаться. Оно стремилось принять такую форму, чтобы его разум был смещен, потерян, точно так же, как был украден разум Денновии. Он оглянулся на нее. Она стояла, не двигаясь, с ничего не выражающим лицом, словно ожидая сигнала, который мог бы ее реанимировать.
Он поднял руку власти. Здесь, в этой руке, — думал он, — неизмеримая сила!» Я наверняка смогу восстановить ее.