Которого я не видела очень, очень давно.
А вот тот, кого я называла отцом… Он меня не любил. Он меня боялся. Ведь знал, кто я. И из-за этого страха перед маленькой девочкой почти ненавидел, презирал. А его жена… Она старалась быть дружелюбной. Но она не любила меня. И тоже боялась.
Розмари. Она считалась моей подругой. И думала, что является ею. Но я не была привязана к ней. Благодаря ней проходила моя адаптация и социализация на Базе, благодаря ней я узнавала некоторую информацию.
Она тоже в тюрьме. Но там смотрят новости и казнь. Думаю, она будет горевать.
И вот машина остановилась. Я очнулась и поняла, что мои последние секунды бегут все быстрее.
Я знала, что моя жизнь будет коротка. Но перед смертью я обязана была сделать две вещи.
Исполнить свой долг, завершить миссию.
И отомстить.
Я почувствовала, как внутри меня закипает кровь. Мне захотелось вскочить и вышибить эту дверь. Я могла бы. Но… мне не хотелось подставлять себя. И других, кто дал мне мое задание. Даже если бы я выбила эту дверь, ошейник убил бы меня через пару секунд, а пуля гвардейца догнала бы через три.
Но самое главное, ОНИ бы разочаровались. Что я испугалась. Что решила подставить ИХ.
- Приехали, - почти беззвучно произнес Роберт. В его спокойных глазах мелькнули искры страха.
Нас грубо вытолкали из машины и выстроили в ряд. Мы стояли в темном коридоре какого-то здания. Я знала дальнейший сценарий.
За дверьми мэр говорит о безопасности, верности государству и тому подобному. Прославляет диктатора и главного гвардейца, а так же главу Тайных гончих – Волкова.
Тайные гончие – это что-то вроде гвардейцев, служащих в Теневой Службе, спецслужбе, которая наводит ужас на всех своим хладнокровием и жестокостью. Именно они отвечают за бунтовщиков и так называемых террористов. За самые серьезные дела. Это они допрашивают и пытают, совершают тайные аресты и, находясь в тени, охраняют лидера и его семью. Это агенты, в которых отбирают самых лучших, которых тренируют и делают из них высококлассных бойцов и сыщиков. Кто-то из людей даже считает их выдумкой.
И вот дверь открылась, и нас вытолкали уже из коридора. Я была предпоследней, за мной та шестнадцатилетняя, сейчас она тихо всхлипывала и затравленно озиралась. Роберта же вели первым.
И вот мы оказались на улице. Я сто раз видела эту площадь и толпу людей у помоста с гербом государства. Но сейчас я была здесь вживую, и над моей головой полыхало ослепляющее солнце. Легкий ветерок подул в лицо. Вдалеке виднелись идеальные зеленые кусты и деревья, газоны и изгороди. Живые растения.
Нас поставили лицом к толпе людей, а за нашими спинами встали гвардейцы. На нас направились безжизненные глазницы камер.
Мэр сказал еще пару слов, в которых упоминалось, какие мы негодяи… Я же рассматривала лица. Макияж, укладки, модная и опрятная одежда. За ними, огороженные, стоят бедняки – вега и гамма. Первые – каста рабочих, вторые – слуги, а так же есть дельта - бесправные рабы. Альфа – королевская семья, а Бета – знать.
А мятежники называют себя кастой Омега.
Но вот гвардейцы положили нам руки на плечи и поставили на колени, надев мешки на наши головы. Отошли на несколько шагов и встали, застыли, как статуи. Все это они делали синхронно и четко.
Мэр подал знак, и гвардейцы подняли пистолеты, направив нам в затылки.
- Раз!
Я поняла, что ОНИ не стали спасать меня.
- Два!
Я поняла, что разочаровала ИХ. Подвела.
А три не наступило.
Я услышала оглушающий звук и нестерпимый жар, опаливший кожу. Что-то отбросило меня в сторону, что-то острое порезало кожу. Я отлетела и врезалась во что-то еще. Весь воздух вылетел из легких. Я почувствовала жуткую боль, сдержала громкий крик. Я даже не могла снять черный мешок с головы, не могла пошевелить руками. И вот перед глазами мелькнула яркая вспышка вместе с разноцветными искрами и так кружащими перед глазами, новая волна боли. И перед тем, как потерять сознание, окунуться в черный омут беспамятства, я подумала: видимо это и есть конец.
- Один, два, три, четыре… пять… шесть..семь! - считал Ал.
- Все! - выдохнула я, хоть могла еще. Могла намного больше.
Я отпустилась и приземлилась на ноги.
- Плохо! - с улыбкой резюмировал брат.
- Эй! Ты в девять лет сколько подтягивался? - возмутилась я.
- Тридцать два, - серьезно, хоть и нечестно, ответил мне брат. Я лишь фыркнула, сдувая пряди с лица. Мои длинные волосы были заплетены в пучок на затылке, но несколько локонов выпало и спадало на лицо.