Улыбка на лице Двуликого померкла. Вспомнился сон, пришедший под утро, и в груди Салли ёкнуло. Это был очень странный сон.
Салли бродил в мутной дымке, пронизанной тусклым светом. Он всё никак не мог понять, где находится. Вдруг он услышал где-то рядом тихий жалобный детский плач. Салли прислушался, повернулся на голос, отчаянно вглядываясь в туман, и вскоре увидел сидящего на земле ребёнка. Это был "волчонок" примерно годовалого возраста. Салли опустился рядом с ним на колени, гадая, откуда мальчик мог здесь взяться. Круглощёкий, с растрёпанными льняными волосами и голубыми, как небо, глазами, он почему-то напомнил о Дензеле. Увидев Салли, "волчонок" перестал плакать и протянул ручки, шмыгая носом-пуговкой. Двуликий инстинктивно подхватил малыша на руки.
- Ты чей? Не надо плакать, иди ко мне...
Мальчик охотно позволил взять себя на руки и прильнул к груди чужого дяди. Салли, приглаживая его волосы, почувствовал, что на сердце теплеет. "Волчонок" уютно устроился на его коленях и затих.
- Чей же ты? И как ты здесь оказался? Где твой папа?
Разумеется, "волчонок" не ответил - он ещё не умел говорить. Салли разглядывал его со всё больше возрастающей симпатией. Малыш и впрямь был очень милый. Захотелось чем-то помочь ему, но чем? Тем временем туман развеялся, и вокруг стало тепло и солнечно. Двуликий обнаружил, что сидит на до боли знакомом лугу, а неподалёку стоит полуразрушенный дом. "Волчонок" начал с любопытством оглядываться по сторонам. Вдруг он что-то увидел и заёрзал, показывая пальцем.
- Что там, малыш?
"Волчонок" потянулся в сторону дома, лопоча, и Салли всё понял.
- Ладно, пойдём туда, - сказал он малышу, бережно придерживая его. Ощущение маленького тельца в своих руках становилось всё привычнее - сразу вспоминались вечера в омежьей общаге и разномастная стайка детворы, требующая внимания. Это были замечательные вечера...
Вот они уже рядом с домом, который не один раз становился тайным убежищем для загнанного "охотниками" омежки. Дом был двухэтажным, выстроенным из красного кирпича, как и многоквартирный дом, где жили Вороны. С односкатной крышей, просторной мансардой, маленьким заросшим садом и рукотворным прудиком за задним двором. Салли как-то очнулся под одним из здешних кустов после особенно мучительной вспышки... Тот запах потом пришёл к нему несколько лет спустя в облике альфы, который стал для него одним из самых близких людей. Салли хорошо знал каждый уголок этого дома. Знал провалившуюся крышу с торчащими балками, рассохшийся паркет, провалы окон, в которые сейчас щедро лился солнечный свет. Салли, осторожно ступая, ходил по дому. Он даже не заметил, как начал рассказывать о нём малышу. Как попал сюда в первый раз ещё совсем мальцом, как впервые пришёл сюда на летний праздник с приёмными родителями и искупался в прудике. Как Майкар рассказывал ему историю этого дома...
Когда-то этот дом принадлежал мелкопоместному дворянину, чьи предки владели этим краем. Ко времени Революции Омег род обнищал, и всё, что у них осталось - этот дом. Потом случилось страшное - небольшой отряд вражеских солдат ушёл от преследования и напал на обитателей дома. Никто не спасся, а самих солдат перебили местные альфы. Дом так и остался заброшенным и со временем стал разрушаться. Его оплёл плющ, в комнатах росла трава, даже проросло деревце. Салли всегда нравилось ходить по этому дому, находить какие-то старые вещи и представлять себе, как здесь когда-то жили люди. И хотелось, чтобы когда-нибудь и у него был такой большой и интересный дом... Этот дом стал вторым самым любимым местом в Кайеле - первым была родительская квартира.
"Волчонок" на удивление внимательно его слушал, склонив лохматую головёнку набок, и от этого было ещё приятнее держать его на руках. Салли захотелось показать малышу прудик, и он вышел на задний двор, заросший густым кустарником. От одного только вдоха в груди болезненно заныло, и Салли до слёз захотелось увидеть Дензела. "Волчонок" обеспокоенно завозился на его руках, и Салли перехватил его поудобнее. Откуда-то прилетел порыв ветра, и Салли уловил тот самый аромат, от которого сразу стало спокойно на душе.
Малыш начал дремать. Он так уютно устроился на руках Двуликого, что отпускать его совершенно не хотелось. Салли снова начал его разглядывать... и вздрогнул, узнавая какие-то черты. Влетевшая в голову мысль испугала омегу.
- Ты?..
"Волчонок" взглянул на него... и улыбнулся. Это была такая знакомая улыбка!.. Салли замер, отказываясь верить своим глазам. Неужели этот малыш?..
Вдруг за его спиной зашуршали чьи-то тяжёлые шаги. Салли резко обернулся, инстинктивно прижимая к себе ребёнка, и узнал застывшую в нескольких шагах рослую широкоплечую фигуру.
- С'а-и! - встревоженно придвинулся Джеймс.
- А? Что? - встрепенулся Салли, очнувшись от нелёгких мыслей.
- Ты в порядке? - поинтересовался и Оливье, принюхиваясь.
- Да, всё нормально. Просто сон вспомнил...
- Какой сон? - широко зевнул Рикки, разбуженный голосами и особенно вредной колдобиной.
- Да... ерунда.
- А кто-то говорит, что сны - это совсем не ерунда. - Дэн сбросил скорость - они подъезжали к заповеднику. - Наши предки придавали снам особое значение.
- Официальная наука говорит, что сны - это результат обработки нашим мозгом накопленной за день информации, - добавил Оливье. - Что сны - это отражение каких-то наших страхов, тайных желаний и стремлений... Мой дедушка Нил говорил, что к снам нельзя относиться легкомысленно, какими бы бредовыми эти самые сны ни были. Особенно, если это омежьи сны.
- А откуда он это узнал? - поинтересовался Рикки, потягиваясь.
- От своего родителя, тот - от своего, а тот - от своего наставника-беты, который учил его ремеслу травника.
- Так ты - потомственный травник!
- Ага. Мой предок тогда сиротой остался, и тот травник его подобрал, вырастил и обучил. Он много чего рассказывал... И так начался наш род. Я с ранних лет помогал папе с дедушкой, а когда вырос, то решил учиться в меде, чтобы соединить то, чему меня учили, с официальной медициной.
- Наверно, тот бета либо знал кого-то из Баалов либо их знал его наставник. В нашей библиотеке есть архивы, собранные Баалами, - покачал головой Салли. - Оми мне рассказывал, что там есть и сборники записей травников с самых древних рецептов.
- Ты их читал?
- Нет, просто знаю, что они есть. Некоторые тетради зашифрованы, какие-то написаны таким неразборчивым почерком, что до сих пор разбираемся. Во многих есть рисунки. Думаю, что оми позволит тебе их изучить. Судя по всему, там должны быть и рецепты настоев, которые помогали бороться со слишком сильными инстинктами и прочими проявлениями нашей природы до Великого Холода.
- Было бы здорово! - обрадовался медик.
- Так что по поводу снов? Чем они таким могут быть важны?
- Есть легенда, что омега может увидеть во сне своего будущего ребёнка, - просто сказал Дэн.
Салли вдруг вспомнил, что говорил Гести о запланированном малыше Флери...
- Будущий... ребёнок?
- Да. И не надо сразу говорить про суеверия. Может, и не все омеги признаются, но я уверен, что почти все хотя бы один раз, но видели такие сны. - Дэн усмехнулся. - Мой оми точно меня во сне видел, причём не один раз. Даже отцу я снился!
- Правда?
- Ага. Мой оми начал видеть меня во сне с самой свадьбы. Сначала я снился редко и был маленьким. Потом начал расти, говорить, потом начал проситься к ним... Отец не спешил обзаводиться наследником - хотел подкопить денег, чтобы было на что меня кормить и одевать. Оми начал его просить, потом уговаривать... Он безумно хотел увидеть меня поскорее. В реале на руки взять, а не ждать, когда придёт пора спать ложиться. Отец упирался, и однажды я сам к нему во сне пришёл. Я буквально терроризировал его, и отец поддался на уговоры. А потом, когда увидел у меня на груди родинку, что я ему во сне показывал, даже испугался. Понял, что это был не просто сон.