— Но не такой большой, — скромно признал Квинт, однако глаза его внезапно зажглись. — Но это замечательная мысль, чудесная! Наконец-то у нас есть шанс.
Фабиан кивнул. Он был не столь впечатлителен, чем остальные, но на свой лад был возбужден не менее их.
— Мы должны подготовить все очень тщательно, — сказал он. Обдумайте каждую возможность и постарайтесь быть к ней готовы.
Часы тянулись. Они понятия не имели, сколько прошло времени, но были уверены, что все еще день — по слабому проблеску света из вентиляции. Дион считал, что в прошлый раз за армейским жалованьем приходили на закате, и когда отблеск померк, насторожились и умолкли.
Они уже закончили приготовления, в основном, заключавшиеся в том, чтобы снова превратить Квинта в нечто подобное римлянину, ибо одежда силура здесь только привлекла бы лишнее внимание — подкоротили длинные местные штаны, и прикрыли тартановую рубаху плащом Диона. При этом Квинт удивился, ощутив что-то твердое под рубахой на груди и обнаружил пряжку Реганы. Он сжал ее в ладони, и несмотря на всю свою настороженность, ощутил наплыв невероятной радости — радости и покоя. Словно приоткрылась ставня и в просвете он увидел милое лицо, глядящее на него с любовью, и услышал тихий, нежный голос:
«И однако, я хочу, чтобы ты когда-нибудь вспомнил… Это сохранит тебя в безопасности».
— Квинт, Квинт, — Дион вытянул шею, чтобы рассмотреть пряжку, — это, конечно, не дамская брошка? Или британские дамы такие носят? Хотя, теперь я припоминаю, что ты как-то упоминал девушку, которая тебя сопровождала… уж не пустил ли наш слепой божок Купидон случайную стрелу?
— Да заткнись ты, Дион! — Квинт со смущенной усмешкой прикрыл пряжку рукой. — Я очень рад, что у меня есть эта вещь. У меня такое чувство, что она принесет нам удачу. — И поспешил спрятать пряжку за пазуху.
— Что ж, удача нам нужна, — мрачно заявил Фабиан. — Никто, даже щедрая милость Фортуны не спасет нас из этой ловушки, и я клянусь поставить ей жертвенник, если она защитит нас.
Квинт и Дион пробормотали ту же клятву, и умолкли.
Они ждали.
Через некоторое время их чуткий слух уловил шум в прихожей, и затем медленный скрип засова в двери.
Молодые люди мгновенно вжались в стену за дверью. Неожиданность была их единственной надеждой.
Поначалу план работал превосходно. Дверь широко распахнулась. Вошел Бальб со связкой ключей к сундукам. Он был в шлеме и полном вооружении, с блистающим мечом. Следом шел префект, его слоновое тело также было заковано в церемониальные Доспехи из позолоченной бронзы с красными шнурами — таким он должен был предстать перед легионом. Он был без шлема, иначе гребень его мел бы потолок, и без оружия, полностью полагаясь на мощь своих огромных рук.
— Ну, где они? — спросил он Бальба.
Трое понимали, что их обнаружат не больше, чем за секунду, на эту секунду они и рассчитывали. Они выскочили из-за двери. Фабиан, сжимая столовый ножик, бросился на Бальба, а Квинт и с Дионом бросились под ноги префекту, и вцепившись в них, совместными усилиями попытались лишить великана равновесия. На миг Квинту показалось, что они преуспели. Когда Квинт с отчаянной силой обрушил кулак на его массивную челюсть, гигант дрогнул и со сдавленным хрюканьем пошатнулся. Крупная голова префекта моталась из стороны в сторону, скорее от удивления, чем от ударов Квинта, поскольку до тугодума с трудом доходило, что происходит.
Он пытался поднять руки, но не мог, поскольку Дион болтался на них, как обезьяна, а Квинт продолжал бить.
Внезапно префект взревел от ярости. Он стряхнул Диона и схватил Квинта за горло.
Мы погибли! — подумал Квинт. Красный туман застилал глаза, а мощные пальцы сжимались на его шее. Потом он услышал глухой удар, и пальцы на шее обмякли.
Он заморгал и с удивлением увидел, как префект топчется, хватаясь за воздух. Затем тот рухнул ничком на один из сундуков.
Дион подошел к Квинту и оба воззрились на падшего гиганта.
— Что случилось? — заикаясь, выдавил Дион. В тот же миг они обернулись, вспомнив о Фабиане.
Фабиан стоял у стены и таращился — не на префекта, а на Бальба, опускавшего свой меч.
— Это он сделал! — выдохнул Фабиан, указав на стражника. — Он ударил Постума по голове, и оглушил его.
— Ага, — сказал Бальб. — Я это сделал, иначе у вас, молодых дураков, все кости были бы переломаны. А теперь бегите скорее, пока он не очнулся.
Префект уже зашевелился и застонал.
— Бежать? — повторил Квинт.
Перемена в их положении произошла столь стремительно, что все трое растерялись.
— Назад, к своим легионам, назад, к губернатору! Да сохранит вас Юпитер! — и несколько тише Бальб добавил: — Может, верховный бог сжалится и над этим легионом, и командиром, навеки опозорившим Рим. Идите к южным воротам. Там на страже Тит. Скажите ему, что вас отослали назад. Больше ничего. Пароль на сегодня — «Gloria et Dignitas» — «слава и благородство» — достойные слова для достойного Августова Второго легиона, разве нет? — произнес он с невыразимой горечью. — Идите! Ваше оружие в углу зала!
Молодые люди подчинились, взяли свое оружие, и вышли, демонстративно не торопясь, и в штаб-квартиры. Большинство легионеров собралось сейчас на форуме вожидании жалования. Они подошли к южным воротам и назвали пароль. Тит, часовой, пропустил их без всяких замечаний, пока Квинт, который шел последним, не ступил через ворота. Тогда Тит прошептал:
— Я рад, что с вами, парни, ничего не случилось. Что там происходит? — Он глянул на штаб-квартиру. — Мы скоро выступаем?
Квинт не осмелился ответить, но поспешил вслед за Фабианом и Дионом по тропинке на восток.
Глава восьмая
Трое в пещере. — Возвращение волков. — Как много можно узнать в крестьянской хижине. — Поросенок барышника. — Сделка о трех лошадях.
Довольно долго молодые римляне шли молча. Квинт, как кавалерист, не был так хорошо приспособлен, как официальные гонцы, к длительным пешим переходам. Это входило в подготовку легионеров — они должны были преодолевать не менее трех миль в час, невзирая ни на что. Но он был сильнее остальных и не отставал от них на холмистой тропинке.
Их вел Фабиан, потому что ему приходилось идти тем же путем на прошлой неделе из Лондона.
Луна сияла, как прошлой ночью, но потом небо внезапно затянули тучи, и пришлось блуждать среди утесов, прокладывать путь через ручьи и подлесок. Начался дождь, когда они выбрались на проталину, посредине которой высился древний могильный курган, увенчанный стоячими камнями. Здесь Фабиан остановился.
— Думаю, нам надо передохнуть. Помню, когда я проходил здесь, то видел пещеру в холме. Уверен, она была справа от могильника. Там мы могли бы обсушиться.
Местность была пустынна, и на всем пути от крепости они не видели ни одной туземной хижины. Могильник и тропинка служили доказательством, что британцы порой здесь бывают, но римская дорога в этом направлении еще не была проложена.
— Да, хотел бы я обсушиться, — сказал Квинт, когда они свернули с тропы и начали взбираться на холм, — но еще больше я бы хотел поесть. Даже сухари сошли бы.
Некоторое время после бегства из крепости Квинт не чувствовал ничего, кроме облегчения, но теперь понимал, что нынешнее их положение дает мало оснований для радости. Впереди было, по меньшей мере, четыре дня пути, и они не знали точно, где искать войско Светония. К тому же предстояло пересечь земли атребатов. А по тому приему, который они оказали Фабиану, ясно было, что племя также восстало против римлян. К тому же все их оружие состояло из двух мечей и грубо сработанного туземного копья, что мало годилось как для охоты, так и для самозащиты.
— Но у меня есть немного еды, — неожиданно сказал Дион со своим обычным смешком. — Я прихватил ее со стола в зале, когда мы забирали свое оружие. Угадайте, что это?