— Локи, ты уже сделал? — голос мальчишки удивленный, но в то же время встревоженный.
Йотун мнется некоторое время, оттягивая неизбежный ответ. В руках пляшет отвертка, выписывая круги и восьмерки нервной дрожи и нетерпения. А потом он кивает и поднимается. Взмах рукой — вместо приглашения. И длинный узкий коридор вниз, в мастерскую.
— Один заставил, — признается Локи дорогой. — Хочет, чтобы я поскорее принялся за починку систем Асгарда…
— Но это не сказалось на качестве? — спрашивает мальчик, проводя пальцем по покрытому инеем лицу будущего телохранителя, потом наклоняется так низко, что едва не прикасается к пластику доспехов носом. — Он пахнет тобой и твоим домом, Локи.
— Он пахнет смазкой и фреоном, Безымянный, — обиженным голосом произносит йотун. — И, если тебе это интересно, качество не пострадало. Надеюсь. Правда, я не успел кое-что подправить, но это, наверное, все же было лишним.
— Как скажешь, — мальчишка поднимает взгляд и смотрит на хозяина мастерской: — Ты и впрямь величайший мастер Асгарда, если так быстро справился.
Кривая улыбка довольства возникает на лице йотуна, отвертка на миг прекращает нервный танец в пальцах. Снова взмах рукой — вместо приглашения присесть. Слова излишни, когда Инженер показывает свое творение. Йотун садится за старый пульт, и в мастерской звучит сюита на клавиатуре. В тихом перестуке клавиш плывут команды на запуск, коды и пароли, хрипят вентиляторы систем охлаждения, горят огнем высокочастотных передач линии, перегруженные потоком информации, которую он загружает в пустую оболочку. Душа телохранителя для Безымянного компилируется, проходит остаточную отладку и записывается на жесткий носитель. И когда все заканчивается, Локи поднимается и склоняется над болванкой. Слушает шелест запускающихся внутренних систем. Это еще не конец, но он уже близок.
— Еще чуть-чуть, — шепчет Локи, и его слова топят лед на поверхности пластин защиты. — Иди сюда. Важно быть рядом, когда он проснется.
Мальчишка сползает с кресла и неуверенно подходит к болванке. Взгляд загнанной птицей мечется, ищет признаки работы внутренних систем — и не находит.
— Не похоже, чтобы она была в активном режиме, Локи, — говорит Ас и тут же умолкает. Безмятежность стекает с лица андроида, сон мертвого с треском прерывается. Широко распахнутые глаза с голубым цейссовским взглядом смотрят в потолок осмысленно. Это уже не бесполезная груда металла.
Андроид хрипит, как будто воздух, которым он не дышит, стал для него ядом, как будто его душит — не чьи-то руки, а сама холодная искусственная жизнь. Скрюченные пальцы скользят по гладкому покрытию стола. И судорога сотрясает тело — как будто машинные коды в его голове взбесились.
— Выключи!!! — от крика молодого Аса звенят стекла в окнах. — Он же сейчас перегори…
— Просто подожди, — звучит спокойный ответ Локи. — Просто подожди… — повторяет он, и сильные руки йотуна сжимают тонкие плечи Безымянного, не давая ему добраться до компьютера, не давая выдернуть шнуры, оплетающие его будущего слугу.
Крик Аса и хрип робота сливаются в какофонию. В холодном свете люминесцентной лампы кажется, что мертвец держит ребенка, ожидая смерти еще одной живой души. Только неживые могут смотреть так отрешенно, так безразлично на такое. Минуты тянутся, вязкой смолой перетекают из верхней чаши часов в нижнюю, агония сотрясает тело на столе, и крик Безымянного кажется бесконечным. И когда сломанная игрушка с перегоревшими схемами обмякает на столе, пальцы йотуна разжимаются. Там, где они касались Аса, наверняка остались синяки, десять следов за каждый крик.
— Что ты сделал?!!
— Можешь его забирать. Он твой.
В руках йотуна пляшет огонек, сигаретный дым выползает сквозь пальцы, просачивается через зубы.
— Эта груда мета… — Ас начинает гневную речь, но тяжелый вздох прерывает его.
Удивление, как и крик, разбивает маску на детском лице. В широко распахнутых глазах — ни капли отрешенности Асов, ни капли холода поднебесья. Мертвое оживает, как будто спичечный огонек йотуна зажигает в нем полыхающий костер жизни. Сломанное, перегоревшее, уничтоженное фениксом перерождается в новой попытке влиться в круговорот душ. Мертвец садится. Выражение лица кажется удивленно-усталым, безразличным, однако Локи знает, что никакие мимические возможности не смогут передать того ошеломления, которое бушует сейчас в его микросхемах.