— Это… Это Асгард? — наконец спрашивает мертвец. — Вальха… Лла…
Для Аса воздух — тяжелый и густой. Через него надо идти, сопротивляясь, прилагая все силы, чтобы только сделать следующий шаг. Ладошка скользит по лицу, с которого осыпается иней льда. Снег топится под пальцами Аса, водой стекает по щекам робота, как будто тот загодя рыдает над данной ему жизнью.
— Ты… Ты не программа, — наконец говорит мальчишка.
Локи улыбается.
— Это…Асгард… Вальхалла… — ломаным голосом говорит робот. — Но почему я не могу дышать?
— А тебе и не положено, — шепчет Локи ему на ухо, став со стула. — Ты робот и теперь принадлежишь этому Асу.
Робот следит за пальцем Локи, указывающим на мальчишку.
— Я… Робот?
— Тебе не оплатили воскрешение, но оплатили путевку в Хельхейм, — говорит Локи, и злорадство скользит в его голосе. — Впрочем, я думаю, такой вариант тебя устраивает больше, чем забытье на ее секторах, не правда ли?
— Локи… — Ас хватает йотуна за руку. — Это ведь живой человек! Ты загрузил матрицу личности в робота! Нельзя же так делать!!!
Пепел осыпается с сигареты, жар на миг вспыхивает красным и снова скрывается в серости. Равнодушный взгляд — как ответ на все вопросы.
— Ты хотел такого же, как Хугин и Мунин, не так ли? Вот и получил, — Локи затягивается. Дым окутывает его, струится между волос, затягивает тонкой пеленой мастерскую, скрывая неестественный блеск инструментов. — Тем более, что это не полная матрица личности — целая никогда не влезет в такой хлам. Но и этого должно хватить с лихвой. Если же тебя так сильно заботит морально-этическая сторона этого поступка, считай, что это всего лишь программа. Еще одна программа… — дым тянется долгими сизыми полосами, клубится вокруг йотуна, пряча лицо за собой. — Так что распишись в получении, Безымянный, и катись из моей мастерской, куда глаза глядят.
Молчание после крика — как будто гробовой крышкой накрыли. Мира больше не существует — только противостояние двух взглядов — йотуна и Аса.
— Но кем он был в предыдущей жизни?
— А тебе-то какое дело? Он будет хорошим охранником, это я тебе гарантирую. Если хочешь, можешь дать запрос Модгуд, она тебе скажет, если пожелает. А я всего лишь инженер. И если ты не заметил, заказ я уже сделал.
— Как ты мог?
— С меня достаточно того, что так было легче и проще. Я же не программист. Уходи. Два поворота налево, один направо. Сигун откроет тебе двери.
Ас удивленно смотрит на йотуна.
— Почему ты мне это говоришь?
— В прошлый раз ты действительно заблудился. Сегодня ты действительно удивился. Мне продолжать?
Гнев проскальзывает во взгляде мальчишки. Но он сегодня слишком часто сбрасывал маску. Слишком много показал себя — и на лице снова холодная безмятежность.
— Вставай, — говорит Ас роботу, и тот, скрежеща по покрытию стола пластинами брони, спускается. Его шаги неуверенны, но он идет вслед за разгневанным Асом. Когда их шаги затихают, Локи потягивается, словно большой рыжий кот. Потом поднимается, выключает компьютер и, напевая песенку, тоже уходит из мастерской. В темноте шуршат вентиляторы системы охлаждения. Занавес опускается на сцену, представление окончено.
-1111-
В покоях Фрейи неспокойно. Фейри и прочая прислуга испуганно жмутся по углам, прячутся за портьерами и шторами, ведь хозяйка сегодня не в духе. Дрожат огни системы освещения, и сквозняк, вечный гость Асгарда, поднимает с пола небольшие облачка пыли.
Фрейя сидит у зеркала и обезумевши водит по лицу руками. Кудри Ваны жидкими золотыми волнами опускаются до самого пола, в голубых, как спутники Имира, глазах читается все то же тревожное выражение. Фрейя снова и снова притрагивается к лицу, словно не в силах поверить тому, что ощущает.
— Я ничего не чувствую… Ничего не чувствую…
И крик ярости снова и снова сотрясает ее покои, а фейри прячутся еще надежнее в своих укрытиях. Страх умереть в руках разгневанной Ваны — сильнее всего. Ужас поселился здесь раз и навсегда, он не уходит, и вместе со сквозняком он вездесущ, вместе с ним пронизывая все живое в этих покоях.
Скрипят петли дверей, пищат системы доступа, предупреждая, однако Фрейя не слышит — она всецело поглощена разглядыванием своего прекрасного лица в огромном зеркале. Шуршит ткань одежд, и в покои Ваны входит ее младший брат, Фрейр. Он идет по толстому ковру, и звуки его шагов вязнут в нем. И когда он подходит к сестре и наклоняется у ее плеча, когда заглядывает в зеркальную гладь вместе с ней — он видит не просто свое отражение. Даже в сестре Фрейр видит себя — настолько они похожи, голубоглазые и светловолосые дети Ньерда, два яблока одного дерева.