Джеффрис отдавал себе отчет в том, что от него буквально несет страхом, но совладать с собой уже не мог. Шерсть на зверином загривке вздыбилась, но стоило Джорджу погладить чудовище по голове, как оно сразу же успокоилось.
– Я вырастил его, – усмехнувшись, прошепелявил дворецкий.
Джеффрис раскрыл было рот, чтобы ответить, но дверь перед ним внезапно распахнулась, и он очутился внутри часовенки. Когда-то Бухер достаточно четко описывал ее: выкрашенная в черный цвет, круглая комната с каменным алтарем в центре. Потолок поддерживался шестью колоннами. Однако неожиданным показался Джеффрису смрад, стоявший в часовне. Как на скотобойне. Застоявшееся и гнусное зловоние, от которого к горлу тут же подкатывала тошнота.
Когда глаза свыклись с окружающим мраком, Джеффрис заметил, что и пол, и стены сплошь вымазаны запекшейся кровью.
– Я не прикасался здесь ни к чему, – раздался слева от Джеффриса глухой голос.
Резко обернувшись, Вильям разглядел пристально уставившегося на него молодого человека, облаченного в черную сутану и босого. Как завороженный, Джеффрис кивнул, не смея отвести глаза. Во взгляде юноши было что-то странное, гипнотизирующее. Как кобра, подманивающая кролика, – подумалось Джеффрису.
– После той ночи, – добавил молодой человек. – Я оставил кровь там, где она пролилась. И не хочу, чтобы ее смывали.
Взяв Джеффриса под руку, Дэмьен подвел его к алтарю. Здесь стоял гроб, поверх которого было накинуто черное сатиновое покрывало.
– Тут покоятся земные останки моего отца, – холодно проронил юноша, а Джеффрис от неожиданности с трудом подавил нелепый смешок. И тут же почувствовал, что локоть его зажали словно в тисках. Он невольно преклонил колени.
– Я хочу, чтобы ты видел вот это, – выпалил вдруг юноша, отбрасывая капюшон сутаны и обнажая хрупкую шею. Кровь струилась по ней из семи точечных ран.
– Стигматы Назаретянина, – скривился сын Торна, дотрагиваясь пальцами до кровоточащих ран. Джеффрис невольно отшатнулся.
– Вкуси моей крови, – приказал юноша, протягивая руку к губам Джеффриса.
Тот затряс головой, плохо соображая, что происходит. Он хотел было сломя голову бежать из этой проклятой часовни, но ноги уже не повиновались ему.
– Вкуси моей крови, – снова услышал он. – Этого хотел Назаретянин от своих учеников. Он требовал от них вкусить и плоти его, а я ограничусь кровью. Только кровью.
Пальцы юноши коснулись губ Джеффриса. Кровь его была горячей и соленой на вкус. Джеффрис сглотнул: другого выбора у него все равно не оставалось. Он поднял глаза и посмотрел на Дэмьена. Тот снова дотронулся до своих ран и коснулся затем лба Джеффриса.
– Ты мой помазанник, – объявил Дэмьен, и кровь, обжигая, заструилась по лицу Джеффриса.
Вильям приподнял было руку, намереваясь стереть ее, и тут взгляд его упал на пальцы. Он заметил на одном из них странный знак, состоящий из трех крошечных шестерок, похожих на завитки.
Когда Вильям выходил из часовни, собака больше не рычала, а старик-дворецкий таинственно улыбался ему, и Джеффрис внезапно почувствовал себя замечательно. Вечное проклятие лежало отныне на нем, и с этих пор будущее рисовалось ему в самых радужных красках.
Шестеро мужчин допивали кофе, и Джеффрис уловил их нервозное состояние. Он попросил Джорджа подать всем шерри, и вскоре завязался оживленный разговор. Однако скрыть напряжение за этой нарочитой оживленностью так и не удалось.
Внезапно дверь распахнулась, на пороге появился молодой Дэмьен Торн. Он был одет в джинсы и рубашку. Раны на его шее исчезли. Это не укрылось от внимательного взгляда Джеффриса.
Он представил Дэмьену всех присутствующих. Те поочередно подходили и пожимали юноше руку. Люди невольно поеживались под пристальным взглядом Дэмьена. Накануне двое из них громко заявили, что, наверное, их пригласили к какому-то самозванцу. Но сейчас все мгновенно осознали, как сильно «ни ошибались, высказывая подобные еретические мысли. Теперь они надеялись только на прощение, потому что Дэмьен без труда читал все их мысли. К тому же он был копией своего отца. «Дэмьен ни капельки не похож на мать, – в который раз подумалось старому Джорджу. – Юноша напрочь лишен ее мягкости и очарования. Она умудрилась взрастить семя Дэмьена-старшего, не внеся в него ничегошеньки своего. – Джордж вздрогнул, почувствовав вдруг на себе цепкий взгляд юноши. – От этого пострела ни хрена не скроешь!» Да, Дэмьен видел и знал все.
Битый час длилась встреча. Похоже, вечеринка затягивалась. Каждый из присутствующих подробно отчитывался, и его не перебивали. Затем наступила очередь вопросов. Теперь Джеффрис воочию убедился в уникальных способностях Дэмьена. Он открыл рот от изумления, поражаясь его уму. Вильям внезапно вспомнил слова Бухера. Тот как-то заявил, что мозг мальчика работает подобно машине, занося в память мельчайшие детали. Дэмьен и вопросы-то задавал без тени улыбки, точь-в-точь, как компьютер. Ни ироничного замечания, ни неожиданного отступления, ни смешка. Только поиск информации. И вопросы: быстрые и точные.
Когда встреча наконец, подошла к концу, Дэмьен поднялся и взглянул на портрет своего отца.
– Джентльмены, благодарю вас, – сухо произнес он. Собравшиеся закивали. Кто улыбался, а кто без всякого выражения на лице ожидал, когда же можно будет покинуть эту весьма странную обитель.
– Должен заявить, что в дальнейшем я не намерен встречаться с вами. Красоваться перед общественностью я также не собираюсь. Обо всем мне будет докладывать Билл Джеффрис. Он же будет получать и разного рода указания.
Дэмьен помолчал секунду.
– Это все, – добавил он после паузы, давая понять, что аудиенция закончена и присутствующие могут разъезжаться по домам.
Джеффрис рванулся к выходу и в тот же момент услышал, как его окликнули. Обернувшись, он заметил, что Дэмьен сделал ему знак задержаться. Внезапно сильный прилив раздражения захлестнул Вильяма. С какой стати он должен выслушивать приказы юнца? Но мысль эта исчезла так же быстро, как и возникла. Джеффрис вдруг снова ощутил на губах привкус крови. Он мысленно взмолился о пощаде. Юноша неожиданно скривился в усмешке.
Они шагали вдоль розария. Срывая высохшие, съежившиеся бутоны, Дэмьен сминал их и отбрасывал в сторону.
– Подводя итог, можно сделать вывод, что мы положили конец всей этой заварухе вокруг Китая, – начал он. Джеффрис кивнул.
– Именно! Годовой прирост населения составляет там двадцать миллионов. Чтобы выжить, китаезам придется расширять свои границы, – фыркнул он и расплылся в улыбке. Однако ни один мускул не дрогнул на лице Дэмьена. Вильям крякнул.
– Как когда-то гитлеровской Германии, – закончил Дэмьен.
– Совершенно верно.
– А дату захвата Тайваня уже назначили? Джеффрис снова кивнул:
– Да. Войска приведены в боевую готовность.
– Какова численность армии?
– Если учитывать последний призыв, то свыше пяти миллионов. – День саранчи. – Дэмьен снова усмехнулся. Взглянув на восток, он спохватился. – А как с Токио?
– Нет проблем, – заверил его Джеффрис. – Йена день от дня крепнет, а доллар вот-вот отдаст концы.
– И что же из этого следует?
– Баталии на экономическом рынке перерастают в самую настоящую войну.
– Значит, новые Хиросимы, – обронил Дэмьен.
– И новые Нагасаки, – подхватил Джеффрис. Дэмьен вдруг, радостно похлопал себя по плечам:
– Китай угрожает нам с Востока. Япония подрывает экономику Запада. Ближний Восток бурлит, как паровой котел, а Иран с Ираком готовы вцепиться друг другу в глотки. Глобальный хаос и анархия.
Джеффрис внезапно почувствовал, как все внутри у него холодеет.
– Тысяча лет мира, – глухо произнес Дэмьен. – Что за насмешка!
Оставалась еще одна мелочь. Джеффрис раздумывал, как подступиться с ней к Дэмьену: