Дженнингс уставился на темную пещеру позади них, и Бугенгаген перехватил его взгляд.
– Здесь находится весь город. Тридцать пять километров с севера на юг. Большая часть пока проходима. Там, наверху, идут раскопки, и от этого случаются обвалы. Когда они сюда докопаются, здесь останутся одни обломки. Но это так похоже на человека, считающего, что все видимое должно быть на поверхности.
Торн и Дженнингс стояли молча, пытаясь понять все увиденное и услышанное здесь.
– А тот маленький священник? – спросил Бугенгаген. – Он уже умер?
Торн повернулся к нему, с ужасом вспомнив о Тассоне.
– Да, – ответил он.
– Тогда садитесь, мистер Торн. Нам лучше сразу приступить к делу.
Торн не шевелился, старик перевел взгляд на Дженнингса.
– Вы извините нас. Но это должен знать только мистер Торн.
– В этом деле мы с ним ВМЕСТЕ, – ответил Дженнингс.
– Боюсь, что нет.
– Это я привез его сюда.
– Я уверен, что он благодарен вам за это.
– Торн…
– Делай, как он говорит, – отрезал Торн.
Мышцы на лице Дженнингса напряглись от обиды.
– И где же, черт побери, мне его ждать?
– Возьмите одну лампу, – сказал Бугенгаген.
Дженнингсу пришлось повиноваться. Бросив злобный взгляд на Торна, он взял с полки лампу и направился в темноту.
Последовала неловкая пауза. Старик поднялся из-за стола и подождал, пока стихнут удаляющиеся шаги Дженнингса.
– Вы доверяете ему? – спросил Бугенгаген.
– Да.
– Не доверяйте никому.
Он повернулся и стал рыться в шкафу, вырубленном в скале, потом достал оттуда матерчатый сверток.
– А должен ли я доверять вам? – спросил Торн.
Старик вернулся к столу и развернул сверток. Там лежало семь стилетов, холодно блеснувших на свету. Они были очень узкими, рукоятки были вырезаны из слоновой кости, каждая из них являла собой фигуру распятого Христа.
– Доверяйте вот им, – сказал он. – Только они могут спасти вас.
В пещерах стояла гробовая тишина. Дженнингс, пригнувшись, пробирался вперед. Прямо над ним нависал неровный скалистый потолок. Дженнингс со страхом вглядывался в пространство, освещенное лампой, которую он нес в руках. Он видел стены зданий, заключенные в камни, замурованные в скалы скелеты, казалось, они вот-вот выступят из сточных каменных канав, которые когда-то окаймляли древнюю улицу. Дженнингс брел дальше, и коридор впереди начал сужаться…
Огни в квадратном зале уже померкли, Торн с ужасом глядел на стол. Семь стилетов были разложены в форме креста.
– Это надо сделать на священной земле, – шептал старик. – На церковной земле. А его кровью надо оросить божий алтарь.
Слова отчетливо слышались в тишине, но старик внимательно наблюдал за Торном, чтобы убедиться, правильно ли тот его понимает.
– Каждый нож нужно вонзать по рукоять. До ног Христа на каждой ручке ножа… и так, чтобы они составили фигуру креста. – Первый кинжал – самый важный. Он отнимает физическую жизнь и образует центр креста. Следующие ножи отнимают духовную жизнь, и втыкать их надо в таком порядке…
Он замолчал и опять взглянул на Торна.
– Вы должны быть безжалостны, – объяснил он. – Это не сын человека.
Торн попытался заговорить. Когда голос вернулся к нему, он был каким-то чужим, грубым и срывался, выдавая состояние Джереми.
– А вдруг вы ошибаетесь? – спросил он. – А вдруг он не…
– Ошибки быть не может.
– Должно быть какое-то доказательство…
– У него есть родимое пятно. Три шестерки.
У Торна перехватило дыхание.
– Нет, – прошептал он.
– Так сказано в Библии, этим знаком отмечены все апостолы Сатаны.
– Но у него нет знака.
– Псалом Двенадцатый, стих шестой. «Имеющий разум число сосчитает Презренного Зверя, несущего смерть. Число с человеком всегда совпадает. Шесть сотен оно, шесть десятков и шесть».
– Я говорю вам, у него нет этого знака.
– Знак ДОЛЖЕН быть.
– Я КУПАЛ его. Я знаю каждый сантиметр его кожи.
– Его не видно на теле. Вы найдете знак под волосами. Ведь мальчик родился с пышными волосами, не так ли?
Торн вспомнил тот момент, когда впервые увидел ребенка. Он вспомнил свое удивление при виде густых и длинных волос.
– Сбрейте волосы, – посоветовал Бугенгаген. – И вы увидите под ними этот знак.
Торн закрыл глаза и уронил голову на руки.
– С самого начала вы должны исключить малейшее колебание. Вы сомневаетесь в моих словах?
– Я не знаю, – вздохнув, ответил Торн.