Священник обернулся и встретился взглядом с Дэмьеном. На какое-то мгновение они уставились друг на друга, забыв обо всем на свете.
«…горе вам, — говорит святой Иоанн в Откровении, — ибо Дьявол явился к вам в великом озлоблении, зная, что время его коротко…»
— Что случилось? — озабоченно спросил Питер, заметив напряженное лицо Дэмьена.
— Ничего особенного, — внезапно расслабился тот, взглянул на Питера и взял у него протянутое мороженое. — Я не устаю поражаться эксцентричности одной из ваших общественных организаций.
Питер кивнул и повернулся к Кейт, предлагая и ей мороженое. Взяв мороженое, Кейт вдруг вздрогнула, как от боли. Питер, испуганный внезапным выражением лица матери, проследил за ее взглядом и хмыкнул, увидев собаку. Пес, твердо уперев в землю лапы, застыл в неподвижности. Шерсть на нем ощетинилась и встала дыбом.
— Эй, песик, привет, — помахал чудовищу Питер.
— Питер! — резко вскинулась Кейт. — Держись от него подальше. Мальчик отрицательно помотал головой и принялся свистеть собаке. — Мам, это только ты ей не нравишься.
Собака миновала Кейт и потрусила дальше к деревьям, устремив свой горящий взгляд на высокого человека в черном, наблюдавшего за ними.
— Эй, песик, пошли! — крикнул Питер. Собака подбежала к нему, лизнула руку и направилась к Дэмьену. Кейт, держась от них подальше, снова подошла к ораторам и не слышала, о чем разговаривали Питер и Дэмьен.
— Интересно, почему собака не любит маму?
— Потому что мама не принадлежит к нам. Кейт не заметила и того странного выражения, которое внезапно промелькнуол на обоих лицах.
Монахи прождали целый день, и отец де Карло начал беспокоиться. Он стоял возле пыльного и грязного окна, уставившись на красные полуразвалившиеся кирпичные дома напротив.
Де Карло взглянул на небо, но оно было покрыто тучами, напоминавшими дешевые потолочные обои. Он тряхнул головой. Кейбл-стрит действовала угнетающе, но их священная миссия должна осуществиться именно в этих сырых трущобах. Всю свою жизнь отец де Карло прожил в вере, загнав воображение в строгие рамки. Прелести внешнего мира не коснулись его души. Но восточный Лондон так удручал священника, что Субиако в сравнении с ним казался просто раем. По крайней мере в Субиако светило солнце и можно было видеть безоблачное небо. Отцу де Карло стало жаль тех, кто был вынужден жить в Лондоне всю свою жизнь.
Он взглянул на остальных монахов, мрачно сгрудившихся в сумрачной каморке.
Со стороны лестницы послышались шаги, и де Карло, повернувшись, увидел входящих монахов Паоло и Матвея. Они несли с собой плакат. Матвей дрожал от волнения и тут же с порога пытался выложить новости. Когда все расселись, де Карло разрешил Матвею высказаться.
И тот поведал, что они видели его, Антихриста, в человеческом обличье, сегодня днем, совсем близко. Его сопровождали женщина и ребенок. С ними была и собака.
— Какая женщина? — заинтересовался отец де Карло. Паоло достал свою записную книжку. — Телерепортер. Я справился у тех, кто просил у нее автограф. Кейт Рейнолдс. Очевидно, очень известная личность.
— А мальчик? Паоло пожал плечами. — Наверное, ее сын. Положив на стол руки, отец де Карло склонился вперед. «Женщина и ребенок, — подумал священник. — Что ему нужно?» Матвей перебил ход его мыслей. — Пожалуйста, святой отец, взмолился он. — Можно мне начать? Мы уже встретились с ним: глаза в глаза. Он клюнул на меня. Я заманю его и уничтожу.
Отец де Карло покачал головой и вздохнул. Какие же они порывистые, храбрые и… наивные.
— Он наверняка прочел твои мысли, — возразил священник. — Мы должны сначала усыпить его бдительность.
Де Карло оглядел комнату, мрачную и убогую даже при дневном освещении. Семь кинжалов. Семь мужчин, сидящих за ветхим, скрипучим столом. Такая слабая и крошечная армия против страшного и всесильного противника.
— Цель должна быть определена, заявил один из монахов.
— Может быть, когда он спит? произнес другой. Отец де Карло опять отрицательно покачал головой. — Его резиденция охраняется и днем, и ночью. — А посольство?
Отец де Карло не удостоил высказывание ответом, а Паоло пробормотал: «Невозможно». Отец де Карло успел рассмотреть здание на площади Гросвенор — сооружение внушительных размеров с кучей охранников. И вот это-то здание брат Мартин собирался атаковать с одним кинжалом!
Тихий голос нарушил его мысли: — Вот наш выход.
Священник взглянул на Бенито, указывавшего в левый угол, где на трех ножках стоял сломанный телевизор.
Сначала он никак не мог взять в толк, куда клонит Бенито. И лишь когда тот вместе с Паоло начали вслух высказывать свои мысли, отец де Карло поднял глаза и возблагодарил Господа за озарение.
Глава седьмая
Битый час стоял Бенито под моросящим дождем. Костюм, который ему выдали, сковывал движения. Брюки плотно прилегали к телу, и он никак не мог взять в толк, зачем люди выдумали такую неудобную одежду. То ли дело просторная сутана.
Монах стоял у дверей высокого особняка и наблюдал за людьми. Кинжал, завернутый в ткань, покоился у пояса; Бенито сжимал его рукоятку, не вынимая руку из кармана.
Туристический автобус затормозил у студии. Бенито выскользнул из-под козырька и пристроился в хвост потоку людей, сошедших с автобуса. Он улыбнулся про себя, миновав привратника, а затем охранников в приемной. Вот он уже в студии. Здесь монах отделился от группы туристов, свернул в сторону и направился в туалет. Он зашел в кабину и огляделся. Пока ему везло, и Бенито помолился, чтобы удача и впредь не покидала его.
Монах подождал некоторое время, пока не почувствовал, как уверенность наполнила его душу. И тогда он вышел в коридор. Ему понадобилось минут пятнадцать, чтобы найти студию N$4. Осмотревшись по сторонам, Бенито толкнул дверь. Она тут же подалась, и монах проскользнул внутрь. Здесь было темно. Монаху без труда удалось спрятаться среди какого-то хлама. Теперь оставалось ждать начала передачи.
Дэмьен прибыл сорок минут спустя. Он перекинулся парой фраз с Кейт и продюссером, затем в сопровождении двух телохранителей направился в гримерную. Харвей следовал за ним.
Пока гримерша усердно занималась лицом Торна, тот заметил через плечо телевизионный монитор. На нем уже появились первые кадры передачи «Мир в фокусе». Демьен бесстрастно наблюдал за вереницами беженцев на экране. Люди отрешенно брели вдоль берегов разбушевавшейся реки. И тут в кадре возникла рухнувшая Асуанская плотина. Вода хлестала через пробоины.
Никто не заметил, как на губах Дэмьена мелькнула короткая усмешка.
В гримерной раздался голос Кейт Рейнолдс, доносящийся из двух динамиков: "Израильское правительство категорически отвергает обвинение в причастности Израиля к катастрофе, которая унесла как было объявлено на сегодняшний день около пятидесяти тысяч жизней. Однако многие высказывают опасение, что окончательное число жертв окажется в два раза больше.
У некотрых беженцев уже начался тиф, и, видимо, не избежать тяжелых эпидемий…"
Дэмьен взглянул на дверь, около которой застыли два его телохранителя, уставившиеся на экран монитора.
"Как и в Камбодже, — продолжала Кейт, — основная помощь была оказана не правительством пострадавшей страны, а Соединенными Штатами, в частности «Торн Корпорейшн».
Гримерша дотронулась до волос Дэмьена. Тот резко отстранился: — Спасибо, я сам причешусь.
Женщина передала Торну расческу и повернулась к столу. Она не первый раз сталкивалась с различными проявлениями тщеславия. Дэмьен Торн, накормивший добрую половину голодающих, настоял на том, чтобы причесываться собственными руками. Любопытно. Но в конце концов у всех, заносимых сюда волею судьбы, была своя изюминка. Да и вообще, стоит нацелить на человека телекамеру, как он тут же приобретает особые черты. Профессия наложила на гримершу определенный отпечаток, развив в ней наблюдательность. Позже она поведала своей приятельнице, что Дэмьен Торн — человек с большими странностями. Кожа его казалась чрезмерно огрубевшей, а кончики пальцев, наоборот, невероятно гладкими. Как будто на них вообще не было ни одной линии, словно они побывали в огне.