– Я никогда не думал, что мою ситуацию сможет спасти босс Блэки… Ха-ха… Твоё предложение мне подходит! Я даже сам замышлял нечто подобное, а тут такая удача. И, правда, мысли материализуются! Но есть большая проблема: по поводу клона я подписал гриф секретности, и по протоколу я понесу серьёзное наказание, а Сару убьют, поэтому для вас клон – это дело недосягаемое,– заверил Сандор.
– А что насчёт Оммо? С ним, надеюсь, ты не под грифом? – торговался Блэки.
– Нет, этого мерзкого «дуала» я готов сегодня же порвать голыми руками! Это из-за него моя Сара сошла с ума! – сказал Сандор и сжал кулаки.
– Ну, это нас более чем устроит. Тогда все наши разговоры будем вести здесь! Хозяин «Берлина», кстати, тоже большой друг МБР, он сливал много информации нам об ERTICO, поэтому здесь можно вести себя свободно! Ха-ха, ирония судьбы! Джон Сигел, сейчас набивает брюхо в своём випе! Вот время! Всё крутится в этой сраной локации, а простые люди из таких местностей, как Фавелл, даже не представляют себе, как мир прост! – наиграно смеясь, закончил Блэки.
– Да… Это какой-то театр, в котором мы существуем. Но лучше быть кукловодами, чем куклами, – подытожил Сандор. И ту
т засмеялись уже оба.
Часть 8. Новая фаза клона.
Наступил «великий день» – день, когда мы, наконец, приступили к фазе вывода клона «из стадии сна».
Сара нажала на приборной панели кнопку спуска «искусственной утробной жидкости». Прозрачный метровый сосуд начал медленно осушаться, освобождая клона. Затем, когда сосуд остался без жидкости, он повернулся в горизонтальное положение. После сосуд затрещал, начал терять жестокость формы и превратился в тонкую плёнку. Она покрывала шевелящегося клона полностью, перекрывая ему доступ к кислороду. Сара, одним движением разрезала скальпелем плёнку, и клон жадно вдохнул первый глоток воздуха. Внешне клон совсем не отличался от человеческого младенца, только искусственная пуповина выдавала его происхождение.
Сара отсоединила пуповину, взяла большое полотенце и вытерла младенца. Затем завернула его в пелёнку и взяла на руки. Сара, как и любая друга женщина, не могла сдержать слёз радости при виде этого крошечного человечка. Она сразу поняла, что это её ребёнок – не важно клон он или нет.
Затем клонированному человеку, видимо, не понравилась жестокость материала пелёнки. Он начал издавать слабые звуки, похожие на писк птицы, затем чихнул, и из его носа выскочили остатки «утробной жидкости», которые заляпали спецодежду Сары.
– Это ничего кроха, ты не специально… Оммо, подержи его, я схожу переоденусь, – сказала Сара и передала мне клона. Я молча взял его, но совершенно не знал, как его правильно держать. Его маленькое скользкое тело чуть не выпало у меня из рук, но благодаря тренировкам на ловкость я его удержал. На удивление, Сара пришла очень быстро.
– Ну что, папа, как первый опыт с сыном? – подколола меня она.
– Ну… это… Это просто великолепно! Я боюсь его сильно сжать и поэтому чуть его не выронил… – растерянно сказал я и скорей протянул клона Саре.
– Не бойся, у него усильный скелет: я перестраховалась и немного подкорректировала ДНК, и теперь его скелет достаточно крепкий, – заверила меня Сара.
– Но я всё равно боюсь, возьми его! – Я всё ещё протягивал клона Саре.
– Давай его мне, сейчас время его хорошенько вымыть, накормить и одеть и… Дать имя! – сказала Сара. Бедолага человечек бегал глазами, не мог сфокусировать взгляд на предмете.
Сара вымыла малыша, нарядила в комбинезончик. затем надела на лицо маску для кормления.
– Почему через маску? Почему нельзя покормить из бутылочки? – спросил я, в целях познания процесса.
– Он ещё пока не может пить из неё, нужно использовать только принудительное кормление, – пояснила Сара. Клон поморщился от инородного предмета во рту, но когда по аппарату для кормления побежала молочная смесь, ребёнок стал жадно её поглощать, при этом закрывая глаза от удовольствия.
– Это чудесно! Он совсем как настоящий человек! – удивлялся я.
– Он и есть настоящий человек! Просто процессы в его организме протекают куда быстрее, чем у людей. К моему сожалению, этот кроха через полгода будет старше нас, – сказала Сара, вытирая салфеткой потёки вокруг рта ребёнка.
– Ну что? Как насчёт его имени? Ты ещё не придумала? – спросил я.
– Я не знаю. Его ДНК-носителя звали Феодор Дюран. Как ты думаешь, если мы его так назовём, мы не обидим Олика, ведь он так был связан со своим отцом? – сказала Сара.