Я молча кивнул, боясь привлекать к себе внимание изуродованной Тварью девушки-духа.
Это руки той куклы, в которой Тварь была изначально. Руки того самого деревянного божка из Южной Америки. И тебе нужно их вырвать.
Последняя фраза была для меня неожиданной. Хотя, когда я ещё раз посмотрел на окружение – мрачное, холодное и враждебное – я понял, что да – это тупик и финал. И если мы развернёмся, то никакой двери, ведущей в коридор с руками, у которых вместо пальцев лезвия, мы не увидим. Это было до жестокости логично.
Ей будет больно? – тихо спросил я, нехотя убирая ладонь от горящей щеки. Я чувствовал, как по моей шее течёт кровь. Голова начинала кружиться, а левый глаз всё так же видел всё мутно и сквозь красную пелену.
Джейк сглотнул и, поджав губы, медленно кивнул. Я выдохнул и неспешно начал подходить к Дженни.
Руки… Руки. Где же они? - всё твердила она.
Я подумал, сколько лет уже эта девушка без толку ищет свои руки и не может найти. И невольно оглядел весь прохладный зал взглядом ещё раз. Где-то под самым потолком сияли две, судорожно дёргающиеся призрачные женские руки. Даже если она очень захочет, она никогда до них не доберётся.
Я опустил взгляд на девушку и вздрогнул – она стояла почти вплотную ко мне, и я мог во всех подробностях рассмотреть огромные ожоги, заменявшие ей глаза. Она молчала, слепо повернувшись в мою сторону.
Дерек, не медли. Именно ты обязан это сделать, - чуть надавил Инглиш, начав с опаской оглядываться по сторонам. Где-то вдалеке мы услышали знакомый, очень громкий стук по стенам.
Я собрал волю в кулак и взялся за две деревянные конечности. Девушка всё так же стояла и будто заглядывала мне в лицо. Складывалось ощущение, что она знала, что я собираюсь сделать.
Я не чувствую своих рук… - тихо и жалобно сказала она.
Внутри всё похолодело, я почувствовал, как начинаю мелко подрагивать. Но эта девушка уже очень давно была мертва. Она была призраком – полупрозрачным и лёгким как дымка. И если я дёрну, то эта дымка, скорее всего, растает. Поэтому я, покрепче ухватившись за две деревянные конечности, не медля больше ни секунды, дёрнул их на себя.
Девушка вдруг истошно, пронзительно закричала. Ноги её подкосились, и она начала падать передо мной на колени от боли. А я тянул на себя две вросшие в человеческую плоть деревянные конечности и старался опустошить голову от накативших туда мыслей. Быстрее, ещё быстрее. От крика девушки стены начали содрогаться, в них снова извне начали колотить чьи-то тяжеленные кулаки, будто стараясь пробиться внутрь.
В какой-то момент у меня в руках оказалась пара замерших в неестественной позе деревянных рук. Из плеч призрака передо мной текла самая настоящая красная кровь, которая, будто под стук сердца, порциями вытекала наружу. Она продолжала невыносимо громко кричать, а я попятился назад, смотря на неё сквозь мешавшую мне красную пелену.
Дирк, нужно проснуться! – закричал мне Джейк, стараясь перекричать девичий истошный вопль. Я кинул на Инглиша растерянный взгляд, но прежде, чем успел что-то сказать, оступился и провалился куда-то спиною вниз.
Эта фраза принадлежит Свити Белль из "My Little Pony: Friendship Is Magic". Была сказана в серии "One Bad Apple".
** Manus ei resistunt (лат.) - Руки противятся ему. Название взято от одноимённой картины (оригинальное название - The hands resist him). На ней изображены мальчик и кукла-девочка, стоящие на фоне стеклянной двери, к которой с другой стороны прижаты несколько маленьких рук. С картиной связана популярная легенда - согласно ей, люди, смотрящие на изображение, начинают плохо себя чувствовать.
========== XI. Non liquet ==========
??? неизвестного месяца ???? года. День ??? (и снова та же песня. Заметка себе: хватит писать эту хрень)
Я точно не знаю, сколько времени я провёл, летя вниз сквозь черноту, но когда я, наконец, упал, то разбился на тысячи осколков. Мои руки и ноги лежали в нескольких метрах от ноющего туловища, но я продолжал их чувствовать. Я разлетелся по пространству как разбитая ваза, сохранившая способность ощущать каждый свой отдельный черепок, и мне не нравилось такое состояние. Я не мог пошевелить ни одной частью тела, хотя знал, что они лежат на расстоянии вытянутой руки от отвалившейся головы. Титаническим усилием я смог разлепить глаза, и только тогда все части тела вернулись на привычные места, и я снова стал единым целым, не раскромсанным на осколки.
Я дёрнул рукой, стараясь вернуть себе контроль, когда, наконец, поднял сонный взгляд вверх. Дыхание на момент перехватило. Над моей кроватью, как большая опухоль, разрослось нечто розовато-красное и пульсирующее, испещренное тонкими чёрными венами. У него были тысячи глаз. Они все хаотично и судорожно метали взгляд по комнате, будто стараясь что-то как можно быстрее обнаружить. Через мгновение я понял, что они пытались обнаружить. Меня. И в этот же миг все эти красные от вздутых капилляров глаза, вставленные в бледно-розоватую пульсирующую массу как изюм в тесто, как по команде разом уставились на меня. В ушах у меня зазвенело, будто они подняли тревогу, увидев, что я открыл глаза. А я не мог оторвать взгляда от этой опухоли, появившейся на потолке моей комнаты. Я по инерции разглядывал чёрные вздутые вены, то, как по ним что-то текло, как эта опухоль пульсировала, иногда покрываясь огромными мутно-розовыми волдырями. Безумные красные глаза с невыносимо суженными зрачками все до одного внушали мне страх своим пристальным, полным злобы взглядом. Я сильно сжал губы и замер в бессильной попытке остаться незамеченным. Задним числом я подумал, что место, в котором появляется такая чертовщина, априори не может быть безопасным. Шум в ушах всё нарастал, становясь похожим на шорох от лапок миллиона насекомых, на гул оживлённой улицы, на непрерывное журчание воды… Что уж там - на всё сразу.
Я резко вдохнул и… раскрыл глаза. Снова дёрнул пальцами левой руки и сел в кровати. Перед взглядом потемнело, и мир вокруг пошёл ходуном, но я не стал опускать потяжелевшую голову обратно на подушку. Из моей груди вырвался задавленный стон, и я схватился пальцами за пульсирующие виски, опершись локтями о колени. Казалось, что из моей черепной коробки всё ещё рвались наружу, чтобы разломать всё пространство вокруг, те самые тяжёлые кулаки из предыдущего сна, которые заставляли меня вздрагивать в такт собственному сердцу. Левая скула и бровь противно саднили. Мне было не по себе, а в ушах была вата.
Я смог прийти в себя, только когда сквозь долбёжку в собственной голове услышал тот самый давящий шум, похожий на шипение или шуршание. Теперь он не казался сигналом тревоги - это был обыкновенный бытовой шум. Прислушиваясь к шуму, я с удивлением осознал, что это - просто вода. Вода из крана. Я уцепился за него как за возможность окончательно вернуть своё оцепеневшее после сонного паралича (а я не сомневался, что только что впервые испытал на себе сонный паралич) тело в адекватное состояние. Левая скула продолжала саднить и чесаться, но я знал, что рану лучше не трогать, и поэтому терпел.
Я выдохнул и спустил ноги на всё такой же ледяной, как и в прошлый раз, пол. Кстати, а во сне я не был босым. Кажется, на мне была какая-то обувь. И одежда. Не мог же я носиться по той больнице в своих пижамных штанах и футболке, верно? Или всё же… Как я ни напрягал память, я не мог вспомнить, во что же я был одет. Почему-то такая нестыковка двух реальностей настолько взволновала меня, что я, обдумывая её, не сразу понял, что уже дошёл до ванной комнаты.
В щель между полом и дверью закрытой ванной просачивалась вода, создавая небольшую лужицу. Я растерянно посмотрел на неё, а затем поспешно раскрыл дверь. Из переполненной раковины маленьким водопадом текла горячая вода, и из-за пара зеркало было полностью запотевшим. Кажется, после того концерта с многоножками мне так и не удалось перекрыть кран. Но сколько же я на самом деле спал, раз раковина успела переполниться и залить почти весь пол в ванной? Я думал, что прошло не больше получаса или даже меньше. И потом - как в принципе такое возможно, когда сток воды не был ничем перекрыт?.. Ох, ладно уж. Стараясь не задумываться об этом и пощадить свою всё ещё мутную голову, я повернул кран, прекращая поток воды, и поднял взгляд на запотевшее зеркало. Лучше не протирать его. Нетрудно догадаться, что если я захочу стереть этот слой пара, то Тварь или ещё какая нечисть, что ввела меня, человека с, как я был уверен, стабильной психикой, в состояние сонного паралича, вполне может нехило исказить черты моего лица. Она ведь уже проделывала такой прикол. И от понимания этого теперь меня посещали огромные сомнения в стабильности моего внутреннего состояния после всего, что случилось.