Не теряя времени, вышли на улицу и, продолжая убийственно-меткий огонь, двинулись к дымящемуся дому, в котором укрылся Кладько. Их атака оказалась столь беспощадно-неожиданной, что уже праздновавшие победу бандиты в панике побежали, но уйти далеко не смогли. Всех настигали пули. Сознание Шмелева сместилось в некую плоскость, где мир представлялся лишенным верха-низа сторон света, а были лишь светящиеся кроваво-красным точки, которые надо было увидев, соединить с другой золотисто сияющей в близи от его глаз точкой, а потом нажать на спуск. И тогда красные кляксы быстро гасли, меняя цвет на блекло-серый. Они уже не интересовали Глеба-стрелка, он жадно искал новую цель, какое же это сладкое слово — цель. Хоррррошо, когда она есть — ЦЕЛЬ.
Вдруг он понял с некоторым разочарованием, что целей больше нет. И обнаружил себя, стоящим в густо задымленной и разбитой комнате, на полу которой в уродливых позах валялись тела. Некоторые из них уже начинали подниматься, но Бабай стремительной серией одиночных выстрелов прервал этот процесс. У одного из новых дваждытруппов было сильно разбито лицо, — «Прикладом. Сергей ударил его прикладом винтовки», — мелькнуло понимание, — «У второго из распоротого живота вывалились кишки».
Сам Кладько лежал в луже крови, тело его иссеченное осколками и пулями, дымилось, точнее, дымилась одежда, подожженная взрывом. Рядом валялась СВТ с примкнутым зловещего вида, окровавленным ножевым штыком. Приклад винтовки тоже было в крови и бандитских мозгах. «Мертв, он мертв, мы не успели» — обреченно подумал комбриг. Он повернулся к Али, стоявшему рядом, собираясь повторить эти страшные слова вслух…
— Он жив, командир, но едва-едва, жизни в нем на несколько вдохов, — и помолчав, добавил, — Сергей умирает, я не знаю, как его спасти.
Али сумел совершить невозможное. За одну секунду он зародив огромную надежду в сердце Глеба, и опрокинул ее в глубочайшую бездну. Такой резкий переход сдвинул в душе Шмелева какую-то дверку, за которой скрывалось безумие. Комбриг устремил яростно-светящиеся глаза на Али.
— Нам надо что-то придумать, мы не можем дать ему умереть теперь.
Ничего не отвечая, Али молча склонил голову и шагнул к умирающему санитару. Взял его за руку, нащупал пульс, посмотрел на Шмелева и сказал.
— Ему нужно противошоковый укол поставить, перевязать раны и капельницу.
— Есть. В машине таскаю специально, целый набор фельдшерский со «скорой». Только я ничего не умею делать, вот же…
Фразу Глеба прервал Николая, которого никто толком и не замечал до сих пор.
— Нас учили попадать в вену, я умею ставить уколы. Где у вас эта сумка? Несите скорее.
Шмелев, ни секунды не медля, рванул к машине. Когда через полминуты он прямо на машине подлетел к дому, то одновременно с ним там же визжа тормозами, остановилась и БМС. Ворвавшись снова в разгромленную комнату, комбриг увидел, что Али, Николай и какая-то девушка перевязывают Сергея бинтами из индивидуальных пакетов. Он сходу поставил сумку на пол, прямо на россыпь стрелянных гильз. Николай выхватил из сумки шприц и ампулу антишокового лекарства. Сломав горлышко ампулы пальцами, даже не заметил, что порезал их в кровь. В это же время Глеб сорвал целлофановую упаковку и колпачок с иглы, и сунул в руку Николая. Тот набрал в шприц лекарства. Из большой бутыли с глюкозой, набрал еще жидкости в шприц.
— Достаточно, вроде бы, — пробормотал себе под нос Николай.
Отбросив бутыль раствора, он склонился над Кладько. Али уже успел несколько раз энергично промассировать предплечье и сильно сжал его, так что вены стали заметны.
Склонившись над умирающим, самозваный фельдшер четко направил иглу и четко ввел ее сквозь кожу и в вену. Потом начал вводить содержимое шприца в кровь Кладько. И тут же повторил процедуру со вторым предплечьем, коротко объяснив, — надо как можно быстрее ему помочь, с двух рук подействует скорее.
Все замерли, не дыша. Едва Николай вынул иглу из вены, как в комнату вбежали двое санитаров, — Как он? Что с Серегой?
Шмелев поднял глаза, и только теперь увидел шесть или семь девочек-подростков, с расширенными от ужаса глазами, взирающими на все происходящее из дальнего угла. «Значит, ради вас Сергей жизнью рискнул…».