Опять пожали руки и разошлись. Я заскочил в квартиру, рассказал новости близким, объяснил, что выходить из дома вообще не надо и предложил подумать, куда бы они хотели двинуть в итоге, дача исключена — она слишком холодная.
Сел в машину и рванул в город. Дороги практически пустые, зомби на них особо заметны не были. Видно вдолбленный в человека рефлекс не лезть на проезжую часть сохраняется и у них или они сами соображают? Не знаю, но стоит разобраться.
В офисах было пусто, в отличие от оружейного магазина, здесь людям уже делать было нечего. Включил компы (электричество нормально работало), стал смотреть чего есть, довольно быстро нашел искомое — базу квартир и домов на продажу. Отсортировал по признаку дом/квартира и распечатал, потом внимательно изучил список домов в ближайшем окружении, особое внимание уделяя наличию всяких котлов и прочих хоз. построек, остановился на двух домах расположенных у Иртыша (было написано на берегу) и… свернув, убрал в карман.
Не время сейчас так развлекаться. Сколько людей вокруг в опасности. Знакомые, родственники — у многих могут быть проблемы, а я тут такой деловой. Значит, пока семья в безопасности за закрытыми дверями, я добровольцем пойду в МЧС.
У меня кто самые близкие люди? Правильно — сестра с мужем и племянниками и мама. Все они в Москоу-сити, вот и узнаем как у них дела. Позвонил сестре — долго не брала трубку, гудки туууу — туууу, я уж забеспокоился, еще подумал — вот не звонил и все нормально, а теперь расстройства одни, ага, голос сестры.
— Глебушка, это ты (это она не вопрос, это она так здоровается).
— Я, сестра, как там у вас дела? Где вы?
— Мы у тети Тони на даче все вместе, у нас все нормально, звонил Леша, предлагает перебраться к нему, пока все не утихнет.
— Ясно, короче, вы там осторожней и по головам их бейте, пускай Димыч вооружится, ну да у Леши стволов море, поделится, наверное. Короче, не теряйтесь, мама как?
Поговорил с мамой — вроде все потихоньку, эх им бы сейчас лучше здесь со мной быть, а не в Москве, но, тут уж как есть.
Из омских в первую голову позвонил дядьке (он у меня охотник).
— Дядь Рудик, эт Глеб, как дела у вас?
— Да так дела, мертвяки вокруг ходят, я уж застрелил одного, в голову.
— Это правильно — они только так понимают, все остальное на один чих. Чего делать собираетесь? Машина у вас в гараже?
— Да машина в гараже, думаю надо выбираться из дому к дочери доехать, а потом за город куда.
— Может я к вам подъеду, в два ствола подъезд зачистим, а потом я вас до гаража довезу или к Марине. Илья то дома?
— Дома. Ты когда подъехать сможешь?
— Минут через двадцать, если ничего не помешает.
— Лады. Жду. Как подъедешь, позвони, я на площадке с ружьем тебя прикрою.
— Хорошо. Ждите.
— Постой, Глеб, ты сможешь еще заехать к Борьке, он через два дома от меня живет?
— Дядь Рудик, чего я буду его дом искать, сначала к вам, а потом вместе и к нему заскочим, договорились? Ну, все, до встречи.
Пока ехал трубу не отпускал, сделал кучу звонков всем кому можно, у многих трубы не отвечали, как и домашние номера, другие откликались, причем некоторые уже были где-то за городом, а кто-то по хатам сидел как мышка. С этими последними вел разъяснительные беседы и договаривался о времени встречи.
Следующие два дня прошли в невероятном темпе. Я все время, куда то ехал, во что-то стрелял или давил колесами, помогал таскать вещи, перехватывал еду почти на ходу, звонил жене и снова ехал. Скажем так — скучно не было, но устал я невероятно. Не думаю, что рассказ об этих днях был бы интересен читателю, разве что краткое конспективное изложение…
Так что снова начну рассказ с момента, когда у меня таки нарисовался первый напарник, и появилась определенность в этой странной новой жизни.
Эти два дня на самом деле были полны событий, опыта и результатов, что-то осознавалось мной, как например снятый с зомби-мента, успокоенного мной, ПММ со всей сбруей и запасной обоймой, что-то прошло мимо головы и проявилось позднее.
Сама же точка поворота представляется мне очень ярко и сейчас спустя годы. Поздний вечер, костер на берегу Иртыша, светила почти полная Луна, было очень свежо и даже холодно, хотя в эти дни началась оттепель, и мир вокруг поплыл грязью и лужами, которые лишь ночами прихватывались ледком. Костер горел ярко и высоко, от него летели искры, смолистые поленья, да не поленья — бревна, потрескивали и стреляли с четким треском. На огонь была прилажена кастрюля с большим количеством мяса, крупными кусками вперемешку с луком и приправами, аромат это варево распространяло крайне провокационный. К тому моменту я не ел почти сутки, но это почему-то (с некоторым усталым удивлением отметил я) не мешало наслаждаться тишиной и думать о происходящем весьма хладнокровно.