— Прости меня, я был неправ, — я шел и говорил ей все, что накипело в душе. — Каждый день без тебя был пыткой. Я не должен был оставлять тебя. Прости.
Я все просил и просил у нее прощения, но она лишь кротко улыбалась в ответ и молчала. Сапфировые глаза были полны печали, но смотрели без осуждения. А мне так хотелось снова услышать ее голос, позволить себе раствориться в нем без остатка. Как можно быть настолько глупым! Я на самом деле считал, что смогу научиться жить без нее, но теперь отчетливо видел несостоятельность этих планов. Я не мог и, что самое главное, совершенно не желал быть вдали от Амаранты.
Но, похоже, мои крики слышала не только она. Сзади приближались чьи-то шаги. Видимо, отец, или брат, или они оба спешили ко мне. Это обстоятельство не слишком волновало, так как я знал — для Амаранты они неопасны, да и она тоже не беспокоилась по этому поводу.
В тот самый момент, когда я почти достиг заветной черты, и оставалось сделать всего лишь пару-тройку шагов, чтобы дотронуться до такой желанной Эмми, из бокового рукава трубы появился Дима. Он остановился как вкопанный и тут же уставился в том же направлении, что и я.
— Патрисия? — неуверенно позвал братишка.
Я ошарашенно застыл на месте (как выяснилось позже, именно это спасло мне жизнь). И я, и Дима теперь стояли не двигаясь и смотрели в одну точку, но, похоже, каждый из нас и видел, и слышал совершенно разные вещи. Я не был идиотом или тугодумом, и мне потребовалась всего лишь пара секунд, чтобы сообразить, что это может означать. Перед нами все-таки тенгу! Но, боже мой, как же хотелось верить, что это Амаранта! Я отчаянно пытался убедить себя, что это — всего-навсего недоразумение, и Дима ошибся, что во всем виноват недостаток освещения и блики от воды, которые мешали ему рассмотреть фигуру… это было лишь напрасной тратой времени. Впрочем, даже осознавая происходящее в полной мере, я, черт возьми, определенно не был способен убить это существо. У меня просто не поднялась бы рука разрушить такую притягательную иллюзию.
Торопливые шаги позади стали еще более отчетливыми. Я был уверен, что это отец. Кажется, он что-то кричал нам с Димой. Что-то насчет того, чтобы мы не двигались. Но я и так не мог пошевелить даже пальцем.
Вскоре я увидел папу, он несся к нам, как какой-нибудь тайфун. Помню, еще подивился про себя, как у него получается так хорошо бегать в этих сапогах. Уже будучи в нескольких шагах от нас, он на ходу свинтил крышку с банки и выплеснул ее содержимое на тенгу. Кислота достигла своей цели почти мгновенно. Существо издало протяжный крик боли. Все было бы ничего, но для меня оно кричало голосом Амаранты, и мне стоило немалых трудов заставить себя стоять без движения, вместо того чтобы броситься ей на помощь. Неподалеку вскрикнул Димка. Я инстинктивно схватил брата за руку и удержал на месте, даже не обернувшись в его сторону, так как взгляд все еще был прикован к тенгу.
Но по мере того, как кислота разъедала глаза существа, его чары переставали действовать. Очертания Эмми медленно растворялись, и я почувствовал нестерпимую боль, как будто только что снова потерял ее.
Тенгу хрипел и извивался. Теперь мы могли видеть его истинное обличье. Возможно, за многие сотни лет мы были первыми людьми, которые удостоились этой «чести».
Но, конечно, кислота не могла убить тенгу. Она лишила его магической силы, но основную работу все-таки пришлось доделывать нам, и я порадовался, что нож все еще находится у меня в руках. Перехватил рукоять поудобнее и ударил ножом не успевшего прийти в себя тенгу, вложив в этот удар всю свою ярость, ведь этот монстр посмел примерить на себя образ той, что была так дорога мне. То ли нож оказался очень хорошо наточен, то ли шея тенгу была слишком тонка, но одного взмаха хватило, чтобы снести ему голову с плеч. С громким всплеском она упала в воду, по поверхности которой разошлись круги. Струя теплой бесцветной крови полилась мне на руки; повинуясь инстинкту, я отскочил назад и, пересилив брезгливость, опустил руки в воду, торопливо смывая с них кровь тенгу. Память о мантикоре, кровь которой обладала свойством кислоты, была еще слишком свежа.
Между тем туловище тенгу, которое в течение нескольких секунд продолжало стоять перед нами, начало оседать. Вскоре оно, как до этого голова, полностью исчезло в грязной воде.
Мы стояли, потрясенные произошедшим. Было неловко думать о своем малодушии, которое только что чуть не привело нас к гибели, а еще терзал вопрос, кем был тенгу для отца и как у папы хватило сил напасть.
— Вот и все, — первым нарушил молчание отец.