Гарри подошел к Беллатрисе, которая корчилась в судорогах и пыталась, преодолевая боль, тянуться к мужу. В отличие от Люциуса она не сдалась.
— Тебе повезло, — сказал Гарри, глядя на нее. — Он мог использовать Круциатус сам.
Обернувшись, Гарри увидел удовлетворенную улыбку на лице Тома. Все шло по плану. Именно так, как нужно было.
Воспоминание начало растворяться.
— Нет! Нет! — заорал Гарри, но воспоминание угасло, оставив его в пустом хранилище наедине с Омутом.
— Он только начал, — прошептал Гарри. Ему нужно было продолжение. Он знал, что у него не хватит фантазии додумать, что было дальше, поэтому убрал в карман память Родольфуса и выплеснул в Омут память Люциуса.
Том стоял перед будущим Пожирателем Смерти, спокойно глядя ему в глаза. Гарри встал рядом, нервно перебирая в руках палочку.
— Давай… быстрее, — прошептал он.
Том обменялся колкостями с Люциусом, обездвижил его и наложил Круциатус, но Гарри мало было наблюдать за безучастной жертвой. Он продолжал вертеть палочку в руках, дожидаясь заветного момента, когда Люциус окончательно растеряет гордость.
— Да… вот оно, — сказал Гарри, улыбаясь. — Ты больше не назовешь его ублюдком. Так просто… так просто!
Он слышал себя, но не обрывал потому, что должен был дойти до конца — увидеть конец, заглянуть с обрыва в бездну. Иначе назойливая мысль не отпустит его.
Все, что он шептал, было извращенными неправильными словами, все, о чем он думал, было извращенными неправильными мыслями, но он мог ощутить себя в шкуре тех, за кем охотился, и должен был поступить так, чтобы стать лучшим в своем деле.
— Круцио, — голос Тома был почти нежным. Ни капли ненависти.
— Как ты делаешь это? — шептал Гарри, стоя точно напротив врага.
— Круцио, — повторял Том, когда Гарри возвращался к воспоминанию снова.
— Как? Как?! Почему ты не злишься на него? — спрашивал Гарри, обходя Тома по кругу в поисках ответа.
К утру, опустошенный, измученный непрекращающейся пыткой, от которой вместо стыда приходило возбуждение, Гарри, наконец, понял.
— Ты не считаешь их за людей… — прошептал он, встав в миллиметре от Тома. — Для тебя они никто. Пустое место. Ты не видишь в них противников. Они… животные, — пробормотал Гарри, вглядываясь в прищур, который запомнил лучше собственного отражения за последние часы.
Знание было простым, но Гарри казалось, что оно было важным. Теперь можно было возвращаться в реальность. Он услышал слова Тома, беззвучно повторяя их:
— Равенство — обман, с этим ты спорить не будешь.
— Насколько же ты наглый, — восхитился Гарри, в очередной раз обходя Тома. — Ты сказал ему, что считаешь его никем, а он проглотил и попросил добавки. Мерлин! Для тебя они были куклами. Вот почему ты забрался так высоко.
Гарри вернулся в реальность, забрал оба воспоминания и пошел к выходу. План уже был готов. До начала рабочего дня оставалось два часа, их хватало с лихвой на то, что он задумал.
Первым делом нужно было нырнуть в кабинет, забрать Мантию, которая лежала там на случай действительно важных операций. Потом пройти в архив, взять у сонного старика охапку бесполезных книг, укрыться за ними, накинуть Мантию и покинуть Министерство. Он прекрасно знал подходящий путь. За десять лет ему не впервой было уходить с работы незаметно для коллег.
Северное побережье принесло шквальный ветер, который сбивал Мантию и заставлял Гарри пригнуться. Он наложил защитные чары и прошел до кромки моря. Морсмордре — достаточно произнести слова, и проблема с закрытым делом будет решена. Бедные старики, раздувшие шум из ничего, конечно, испугаются, но им не хватит духу прийти с повинной. Их выставят дураками. Они будут молчать, а потом он позаботится о том, чтобы молчание подкреплялось подходящими воспоминаниями.
— Ты ведь несерьезно, приятель? — спросил у себя Гарри, пока море облизывало носки его ботинок.
Нужно было признаться Праудфуту, попросить о помощи. Пара недель отпуска, небольшая премия — в самый раз. Он познакомится с кем-нибудь погорячее в подходящем пабе, закрутит роман на десяток ночей, расслабится и вернется в строй. Никаких воспоминаний, никаких…
— Морсмордре.
Череп со змеей расцвел в небе. Гарри знал, что он останется надолго. Поблизости жило достаточно волшебников, чтобы заметить его утром. К тому же, если не поможет, у него остается южное побережье. Кому-нибудь в «Пророке» хватит креативности раздуть слухи о темном ритуале, замешанном на сторонах света.
Гарри аппарировал в Лондон, быстро вернулся в Министерство, прошел в архив, убедился, что архивист заснул, сел на место, снял мантию и открыл ближайший талмуд, чтобы его разбудили за открытой книгой.
Можно было вздремнуть часок-другой перед сенсационным днем, когда обнаружат третью Метку. На уши поднимут весь отдел, Праудфут соберет планерку и будет рассказывать им о бдительности… Постоянная бдительность… постоянная…
— Мистер Поттер!
— Отвали.
— Мистер Поттер, просыпайтесь! Как хорошо, что я нашел вас! Скорее, нас ждет мистер Праудфут!
— Обойдется.
— Мистер Поттер, нам срочно нужно подниматься! Вставайте!
Гарри очнулся, помотал головой, стряхивая остатки сна без сновидений, и постарался вспомнить минувший день, чтобы оценить, стоит ему слушать Доу, неожиданно прекратившего заикаться, или лучше будет доспать еще часок.
Отдел Тайн, Омут Памяти, Люциус, Родольфус, Беллатриса — все смешалось в одном котле и закипело, когда Гарри коснулся палочки, шепча последнее заклинание, которое использовал перед сном.
— Что вы сказали? — удивился Доу, наклонившись к столу, где Гарри приходил в себя.
— Я спросил у тебя, какого черта происходит?
— Третья Метка! — воскликнул совершенно счастливый Чарли Доу, огласив этими словами весь архив. Людей здесь никогда не бывало много, но Гарри был уверен в том, что информацию о «Третьей Метке» Праудфут велел держать за зубами. Чарли зажал руками рот и покраснел.
— Пошли, — сказал Гарри, поднимаясь с места, потому что не выдержал бы еще одного промаха от «подающего надежды» аврора.
Пока Чарли летел вперед, замирая временами, чтоб подождать Гарри, тот снова прокручивал в голове вчерашний план, пытаясь найти уязвимые места. Праудфут подключит группу к расследованию, устроит Гарри взбучку за то, что до сих пор не опросил стариков лично, потом похвалит Доу за внимательность. В группу войдут Дерби, Войт, Филдсон и Чейн, то есть авроры, которым из-за отсутствия реальных угроз нечего делать. Отсутствие жертв, отсутствие стоящих кадров — одно наложится на другое, и худшее, что может сделать Праудфут…
— О, Гарри! Отлично, я как раз хотел объявить ребятам.
— Вы хотите, чтобы я возглавил группу, — закончил за мистера Праудфута Гарри.
Стоило придержать язык за зубами, но он не смог.
За Праудфутом не водилось серьезных грехов кроме того, что иногда он уходил с работы раньше всех. Не то чтобы глава Аврората обязан был сидеть допоздна, но стремление уйти до конца рабочего дня говорило не в его пользу. Пока половина отдела караулила ведьму, которая должна была вернуться домой к восьми, но задержалась у товарки до десяти, Праудфут лопал ужин в компании супруги и внучки. Никто не винил его в привязанностях к семье, просто он был из тех волшебников, кого ожидали увидеть на менее опасных постах.
В конечном счете, Праудфут был выгоден всем в Министерстве. После войны никому не хотелось фанатика на посту главы Аврората. Когда чистки закончились, пришел добрый старичок, который гладил по голове подрастающее поколение. Он не участвовал в облавах, его не было в Битве за Хогвартс. Он не сделал ничего плохого, но и хорошего сделал недостаточно, чтоб кому-то пришло в голову считать его лидером.