В этом переулке Том не собирался оставлять в живых случайного маггла. Разумеется, он шел туда с одной целью — развлечься после долгих лет забвения.
— Ты же снимал шлюху, — пробормотал Гарри, — считай — то же самое.
Отличий, впрочем, хватало. Взять хотя бы тот банальный факт, что после короткого секса дамы, ошивающиеся неподалеку от Министерства, не просто выживали, а неплохо наживались на его визитах. Он, разумеется, не винил их в этом, скорее уж думал, что взяли меньше положенного.
Так легко было представить, что волшебник, вынужденный много лет перебиваться отголосками ощущений, решил вдруг в честь «начала новой жизни», как бы глупо это ни звучало для окружающих, устроить праздник. Да, такое было вполне возможно. Гарри, например, упился до беспамятства, когда его взяли в Аврорат. Почти каждый, кто задержался на должности дольше года, напивался похожим образом. Нужно было как-то отметить день, когда началась жизнь.
Он знал, что оправдывает убийцу, но учитывая, что воспоминание попало в Отдел Тайн, можно было надеяться, что маггл пережил хотя бы следствие. Да, потом его мог настигнуть инсульт, инфаркт или другие проблемы немагических «существ», и все-таки Том дал бедняге фору.
Гарри сидел на скамейке недалеко от Омута, курил и вспоминал байки, которыми кормили его во время учебы. Сошедшие с ума Лонгботтомы. Печальная трагедия, он и сейчас многое отдал бы, если бы к родителям Невилла вернулся рассудок. Увы, они попали под руку ненормальной Беллатрисе и ее несчастному мужу.
Можно ли обвинять Лестрейнджей в том, что они пытали Лонгботтомов? Да, конечно. Вина Лестрейнджей была очевидна. Два взрослых человека атаковали…
— … двух взрослых волшебников, — пробормотал Гарри, затягиваясь. Да, непохоже было, что речь шла о перевесе сил. Беллатриса, конечно, пыталась вернуть свое божество, а ее Родольфус, наверное, к тому моменту плохо понимал, что реально, а что выдумано. Закончилось все печально.
В другом, лучшем мире Беллатрисе следовало найти маггловского врача и сидеть возле него несколько лет, а ее супругу — найти другую пару. В другом, лучшем мире родители Гарри остались бы живы.
В мире, где каждый мог получить любовь и понимание. Увы, такого мира не существовало. Зато место, где Гарри курил третью сигарету, было вполне реальным.
Он бросил окурок на пол. Ему хотелось поскорее найти следующее воспоминание. Пусть там будет Люциус — плевать. Главное, Гарри увидит продолжение.
— Давай, сволочь, покажи что-нибудь новое. Я ввязался в это не ради жалкого Круциатуса в подворотне.
Ему не хотелось смотреть на имя маггла, представлять дату. Он просто надеялся, что следующее воспоминание окажется хоть на йоту сильнее предыдущего. Пусть в этот раз жертвой тоже окажется безликий маггл, но хотя бы последствия будут серьзнее.
Легкий снег, запорошивший кладбище, все равно не изменил картину достаточно, чтобы Гарри мог спутать ее с другим местом. Он понял, где находится, как только повертел головой.
Кладбище, которое снилось ему несколько лет. Надгробные плиты, которые он выучил наизусть. Здесь был похоронен отец Волдеморта. Здесь Гарри лишился защиты своей матери и стал свидетелем возрождения темного волшебника. Много лет назад именно здесь все началось по-настоящему.
— Добро пожаловать, — прошептал Волдеморт, наклоняясь над тем самым местом, где Гарри обрел способность видеть.
Женщина, которая лежала там, была обездвижена, но Гарри, в отличие от нее, мог в любую секунду уйти.
— Не поднимайтесь, я настаиваю, — рассмеялся Волдеморт.
В его голосе было что-то новое. Гарри с трудом сохранял хладнокровие, но все же понимал, что происходящее с женщиной на кладбище совсем не похоже на пытку Люциуса или дуэль с Родольфусом.
— Тебе страшно, — прошептал Гарри, обходя Волдеморта. — Ты напуган. Вот почему ты…
— Круцио, — промурлыкал, почти шепнул Волдеморт, склонившись над жертвой.
Маггла выгнулась навстречу палочке, пытаясь уменьшить боль. Ее крик был предусмотрительно задержан проклятьем молчания. Она, в отличие от Люциуса или Беллатрисы, не представляла никакого интереса.
Том обходил ее вокруг вместе с Гарри, который следовал шаг в шаг, и пытался добиться эффекта, то отпуская жертву, то накладывая проклятье вновь.
— У тебя не получится, — пробормотал Гарри.
У Волдеморта не хватало детали, важной части, которая будто исчезла после того, как он вернулся к жизни на кладбище, где теперь пытал беззащитную магглу.
— Зачем? — спросил Гарри, склоняясь над женщиной. Ни ее лицо, ни ее крики — ничего не вызывало интереса. Она была случайной жертвой, которую могли принести Волдеморту последователи, или он сам мог выхватить ее из переулков крупных городов. Не имело значения, кто она. Что было важно — она могла кричать. Теперь Тому достаточно было слышать ее крики.
— Нет, — пробормотал Гарри, в очередной раз наклоняясь над женщиной, которая хваталась за податливую влажную землю, горстями загребала ее, пачкая одежду и кожу. Как будто пыталась зарыться внутрь, лишь бы избавиться от мучителя. — Нет, ты ведь хочешь совсем другого…
Люциус Малфой и то, что произошло с ним, мелькнуло перед Гарри короткой вспышкой. Те события имели значение, играли важную роль, эти — были даже меньше, чем развлечением.
Он встал, отвлекся от жертвы и заглянул в обезображенное ритуалом воскрешения лицо. Бледная кожа, резкие движения, взгляд жертвы.
— Ты не был таким, — сказал Гарри, отступая. — Ты не был таким, ты хотел другого.
Прошло полчаса, час, день уже приближался к концу, когда он понял, что сидит на лавке напротив Омута. Ему хотелось взять следующее воспоминание, но он боялся, что увидит очередную глупость. Как будто ему предложили посмотреть, как дрочит или просто смотрит стриптиз другой мужчина. Как будто он подсмотрел за жизнью другого человека, который всеми силами пытался оградить себя от преследования.
Вторая пачка сигарет кончилась. Первую стащила Камелия, а эта просто не выдержала напора Гарри.
Было ясно, что ничего хорошего в памяти магглов он не увидит. В лучшем случае наткнется на очередное «Круцио», но даже это казалось лучше черноты неизвестности. Знать, что Темный Лорд не мог удержаться от пыток, было куда лучше, чем отслеживать план по профилактике преступности среди восточного округа.
— Еще одно, — сказал себе Гарри, выхватывая очередной флакон с полки.
На нем не было особой даты, на нем не было имени Риддла. Хотя, как Гарри успел заметить, писать имя Риддла архивисты так и не научились. В лучшем случае он был Тем-Кого-Нельзя-Называть.
Падение, удар — Гарри успел привыкнуть к ощущению появления в чужой памяти. На сей раз вокруг него было много людей. Пожиратели Смерти, целая толпа. Должно быть, воспоминание значилось важным в архиве. Странно, что никто не удосужился подписать его. Едва ли Том оставлял много свидетелей после того, как отводил душу пытками.
— Отводил душу, — пробормотал Гарри, дожидаясь, пока цветные кляксы воспоминаний обретут человеческую форму.
Лица Пожирателей были скрыты масками, они стояли широким кругом на мирном газоне, который никак не вязался с мрачностью момента. Гарри еще не знал, что случится, но там, где собралось столько Пожирателей Смерти, не могло произойти ничего хорошего. В лучшем случае они просто убьют жертву, но тогда воспоминание не оказалось бы в хранилище.
— Наш хороший знакомый, — раздался громкий голос, который Гарри не перепутал бы ни с одним другим, — мистер Форд, оказался настолько безрассуден, что нам всем пришлось сегодня нанести ему визит.
Пожиратели расступились, пропуская в круг Риддла, когда воспоминание обрело четкость. В центре валялись два человека, мужчина и женщина. Было ясно, что их одежда предназначалась для праздника, но перепачкалась в грязи так сильно, что с трудом позволяла разглядеть необычный фасон..