После окончания занятия, когда все переобувались, одна из юных фигуристок подошла к Мариссе:
– Моей сестре подарили диск твоего папы на Рождество. Она попросила узнать, не сможет ли он подписать обложку?
Весь вид Мариссы выражал гордость за отца, как заметил Стерлинг, с улыбкой наблюдая за попытками девочки скрыть триумф.
– О, конечно, – ответила Марисса. – Он с удовольствием дает автографы моим друзьям.
– Сейчас он сочиняет новую песню? – поинтересовалась приятельница.
– Папа всегда сочиняет.
– Попроси его написать песню о нас!
– Сначала он напишет обо мне! – хихикнула Марисса.
«Буквально все – от первоклашек до взрослых – обожают ее отца, однако очень скоро фанатам предстоит длительная разлука со своим кумиром, – вздохнул Стерлинг. – Ну, мне пора». Бросил последний взгляд на сияющую улыбку Мариссы и покинул каток.
Глава 14
Надев шляпу, Стерлинг направился обратно в квартиру Билли. Он планировал поехать вместе с ним на встречу и с нетерпением жаждал снова оказаться на Манхэттене.
«А я уже неплохо ориентируюсь в Мэдисон Вилладж, – размышлял Брукс, наслаждаясь хрустом снега под ногами – единственным звуком в полной тишине. – Должен заметить, это прекрасное место для жизни».
– Так что ты понял из разговора с этим недоумком? – спросил Эдди, стоя позади Джуниора, который на манер выносящего приговор судьи надменно восседал за столом.
– Ничего хорошего, – сжав вспотевшие ладони, ответил Чарли, безуспешно стараясь говорить спокойно. – Предложил Билли Кэмпбеллу стипендию для обучения дочери. Объяснил, что вам крайне не понравится, если любые шутливые замечания кем-то будут неправильно истолкованы.
– Ладно, ладно, мы знаем, что ты ему говорил, – нетерпеливо подтолкнул Эдди. – И что он?
«Порадовать нечем».
– Велел передать, что самостоятельно оплатит обучение своей дочери, и понятия не имеет, что имеется в виду под «шутливыми» или «беззаботными» замечаниями. Затем бросил трубку.
Чарли предвидел, что Билли впадет в ярость, как бы он ни старался, братья видели его насквозь. Тот факт, что Эдди начал задавать вопросы служил пугающим признаком того, каким будет следующий шаг. Принуждение силой. И если это не сработает…
– Убирайся отсюда, Чарли. Смотреть на тебя противно. Это ты во всем виноват, – рявкнул Джуниор, посмотрел на брата и кивнул.
Адвокат на цыпочках вышел из офиса. Уже сегодня Билли Кэмпбелл и Нор Келли получат предупреждение, вполне способное напугать до ужаса. «Пожалуйста, пусть они отнесутся к угрозе очень серьезно», – про себя взмолился Чарли, потом уныло покачал головой.
И в очередной раз проклял тот злосчастный день пятнадцать лет назад, когда братья Баджетты явились в его собственное адвокатское бюро в Квинсе и попросили представлять их интересы в покупке сети химчисток. «Я нуждался в клиентах, поэтому не стал задавать слишком много вопросов, – сокрушался он. – Честно говоря, не хотел знать ответы. Что ж, теперь я их знаю».
Добравшись до дома, Нор понежилась в джакузи, потом высушила феном волосы и, вознамерившись лечь спать, надела свободную пижаму. Но телефонный звонок Билли уничтожил все мысли о сне.
Онемев от ужаса, она слушала рассказ Билли о разговоре с представителем «Баджетт Энтерпрайзес».
– Первым делом я позвонил агенту ФБР Ричу Мейерсу и оставил ему сообщение. Затем Шону, но не застал того на месте. Мама, я не сразу позвонил тебе, потому что очень не хочу тебя расстраивать, но ты должна знать, что происходит.
– Конечно, я должна знать. Билли, ведь эти люди каким-то образом узнали, что мы были в приемной. Может, у них там имеются скрытые камеры.
– Вполне возможно. Или кто-то увидел, как мы оттуда выходили.
Нор обнаружила, что ее всю трясет.
– А звонивший назвал себя?
– Нет, но мне кажется, это тот парень, который вчера указывал нам, что петь.
– Я его помню. Нервный и скользкий тип.
– Похоже. Послушай, мне пора. Успею на трехчасовой поезд до Манхэттена.
– Билли, будь осторожен.
– Обычно ты говоришь: «Смотри под ноги».
– Обычно да.
– Угу. До свиданья, мама.
Механически Нор положила трубку на подставку. «Смотри под ноги». Она работала в ночном клубе, владелец которого просрочил платеж каким-то бандитам типа Баджеттов. Сломанная нога послужила первым предупреждением платить вовремя.
«Кажется, до Билли еще не дошло, что звонивший говорил о Мариссе. Не попытаются ли Баджетты добраться до нас с Билли через Мариссу?» – с ужасом гадала Нор.
Она набрала номер Шона О'Брайена, надеясь дозвониться до него. Он многое знал о Баджеттах. Может, посоветует, что им делать дальше. «Заявление мы уже подали, -подумала она. – Нельзя ли забрать его обратно?»
Она знала ответ. Вопрос не в том, могут ли они забрать заявление. А в том, захотят ли.
«На деловые встречи я всегда надевал костюм», – размышлял Стерлинг, следуя за Билли на трехчасовой поезд до Манхэттена.
А вот Билли на встречу с руководителями звукозаписывающей компании натянул старенькие джинсы, свободно облегающую синюю рубашку, сапоги и кожаную куртку.
«Никогда мне не привыкнуть к этой новой моде. Но опять же, в 1880-х, когда мать была молодой, она носила кружевной корсет, высокие ботиночки на кнопках, шляпки и платья длиной до пола».
Стерлинг вздохнул, вдруг ощутив ностальгию по спокойной загробной жизни, где тревог по поводу одежды попросту не существовало.
Он занял сиденье рядом с Билли, который нашел свободное место у окна. «В поезде я тоже всегда стремился сесть там же, – вспомнил Стерлинг. – Когда мы с Энни навещали наших друзей в Уэстпорте, я всегда занимал место у окна, и Энни никогда не жаловалась. Интересно, не это ли имел в виду Небесный совет, когда назвал меня пассивно-агрессивным?»
Взглянув на встревоженное выражение лица Билли, Брукс увидел, насколько глубоко тот обеспокоен. И порадовался, что Кэмпбелл закрыл глаза. «Может, он сможет немного расслабиться, – понадеялся Стерлинг. – Придется ему собраться с силами для встречи с тем парнем, Чипом Холмсом».
Им понадобилось сорок пять минут, чтобы добраться до Ямайки в Квинсе. Оттуда доехали на метро до Пятьдесят девятой улицы в Манхэттене.
«Мы прибыли на час раньше», – отметил Стерлинг, пока они поднимались по ступеням на улицу. Тьму рассеивали фары крайне напряженного уличного движения и рождественские украшения во всех окнах. «Надеюсь, Билли потратит лишнее время на прогулку. Я не был в этой части Манхэттена сорок шесть лет. Все выглядит так же, и все-таки совсем по-другому. «Блумингдейл» никогда не изменится. Однако не вижу отеля «Александр». Мне всегда нравилось там останавливаться. Лучшее место во всем мире».
Брукс следовал по пятам за Билли по Парк-авеню. Деревья в центре острова сияли белыми огнями. Воздух был холодным, но ясным. Стерлинг оценивающе вдохнул, хотя не нуждался в кислороде. Тонкий аромат вечнозеленых деревьев, витавший в воздухе, заставил вспомнить другие празднования Рождества.
Они начали прогулку в деловой части города и миновали дом 475 по Парк-авеню. «Мой босс жил там, – вспомнил Стерлинг. – Он всегда приглашал нас с Энни на шумные новогодние вечеринки. Интересно, что с ним стало? Я ни разу не заметил его в Небесном зале ожидания, и никогда не видел со свистом пролетающим в райские врата».
Именно тогда очень старый человек с тростью в руке заковылял из здания и сказал швейцару:
– Мой водитель опаздывает. Вызови мне машину, сынок.
«Это же он, мой босс! – ахнул Стерлинг. – Джош Гасперо. Ему лет сто, наверное! Хотелось бы его поприветствовать, но учитывая состояние дел, подозреваю, что мы увидимся достаточно скоро».
Билли был на полквартала впереди, Брукс поспешил его догнать, оглядываясь через плечо несколько раз, наблюдая, как босс нетерпеливо постукивал тростью по тротуару. «Он ничуть не изменился», – умилился Стерлинг.
«Сент Реджис» находился на Пятьдесят пятой улице, но Билли продолжал идти на юг по Парк-авеню. На Пятидесятой повернул направо и прошел несколько кварталов к западу от «Рокфеллер-центра».